Лучше (не) будет

Артём проскакал по ступеням лестницы. Настроение он поймал отличное, он бы даже сказал, просто замечательное. Мир переливался акриловыми красками, птицы идеально попадали в ноты, отовсюду пахло весной и свободой. Не хотелось ходить, хотелось бегать и прыгать, вот как сейчас по лестнице.

Отдаленная часть его сознания вопила, что вот он, ад, неуклонно приближается. И никуда от него не деться.

Но большая часть сердца Артёма начисто игнорировала подъем настроения и прицельно наслаждалась ясным утром. Так что он спустился к завтраку в полной уверенности, что день выдастся отличным и он сделает

Он с сомнением посмотрел на поднос, но сегодня дежурила эта отвратительная женщина, буравящая взглядом всех и каждого независимо от пола, возраста, расы и вероисповедания, так что Артём улыбнулся очаровательно настолько, насколько мог, и залпом опрокинул в себя с полдюжины белых эллипсоидов. Хотя, если уж честно, зачем таблетки, если он не болен.

Так, стоп, СТОП!

Сознанию удалось-таки поймать мысль о лекарствах, и зрачки Артёма расширились. Но признавать начало проблем никак не хотелось. Так что он пожал плечами, сделал вид, что все O’key, и завел непринужденную беседу с первым попавшимся оппонентом.

День не предвещал ничего необычного. Это все Артём уже сто раз проходил, смирился и даже получал теперь странное удовольствие. Но в первую очередь – спокойствие. Да, можно хоть немного расслабиться и не чувствовать, что тебе нужно контролировать каждое, каждое свое действие. Так что ничего пугающего в неизвестном уколе – но разбираться, естественно, во всех этих фенил-анилин-тру-ля-ля он не станет и поверит на слово, что надо – и сонном состоянии после него Артём не нашел.

Солнце на улице с энтузиазмом плавило гудрон, так что прогулку Артём капризно отложил. Вместо этого решено было вернуться в комнату и свалиться на кровать. Всего на полчасика. Когда Артём, проклиная жестокий мир, распахнул на секундочку закрывшиеся глаза, то искренне порадовался, что все же поставил будильник.

Сеансы с Галиной Алексеевной объективно работали. После них даже появлялось ощущение, что все не так плохо. Что со всем можно справиться, если приложить усилия. Правда, с новым циклом это ощущение всегда пропадало. Вот, вроде, ты решаешь, что пора взять себя в руки, а вот ты уже летишь в пропасть.

Артём давно перестал думать о всяком будущем, а сегодня ещё и день чудесный, так что в белую дверь в назначенный час он стучал бодро.

– О, Артём! – Галина Алексеевна хлопнула в ладоши и заразительно улыбнулась, будто вид заспанного и очевидно непрезентабельного Артема ее воодушевлял. Хотя Артём и полагал, что относительно тех пациентов, что она за свои двадцать лет практики видела, он еще в категории «норм». – Проходи. Что за вид?

– Поспал, – бесстыдно признал он, плюхаясь в кресло. Пахнуло элитарным парфюмом. Сквозь линзы очков на него устремился острый взгляд.

Следовательно, что-то вне его контроля.

– Я увеличила дозировку.

Артём расслабился с нескрываемым «ф-у-ух» и понимающе кивнул. Даже подвергать сомнению он не станет действия этой женщины, потому что с ней ему хотя бы не хочется в окно выйти.

– Начнем, – Галина Алексеевна посмотрела на часы, взяла со стола блокнот и дождалась, пока Артём согласно кивнет.

Осознание величия Галины Алексеевны пришло к Артёму не сразу. Первое время он тявкал на нее, тщательно не давая подойти ближе. Нет-нет, спасибо, хватило. Понимал, что это глупо и бессмысленно, но сделать с собой ничего не мог. Но эта женщина так ловко проворачивала свои разговоры, задавала такие нужные вопросы и заставляла вынимать наружу все, что было на душе, что Артём вскоре сломался, привык к ней и открылся.

В не предвещавший беды майский день Галина Алексеевна филигранно расспрашивала о планах на будущее, работе, карьере, учебе, семье… Все эти темы она поднимала не просто так, Артём понимал это прекрасно, но соглашаться с давно известными выводами не спешил. Его внутреннее сопротивление будущему только, кажется, нарастало, и сеансы становились куда тягомотнее, чем в начале их работы. Хотя Галина Алексеевна и не давила, как и всегда, но мысль ее была так очевидна, что не понять ее считалось моветоном. Мысль, которая отлетала от Артёма, как от стены.

– Скучаешь? – спросила Галина Алексеевна в конце сеанса.

Артём многозначительно поднял брови. Если бы он успел проникнуться одиночеством за эти два дня, уже было бы неплохо. Но, судя по заходу, этого сделать опять не удастся: знает он все эти разговоры. Вот же очередной облом.

– Новый сосед? – вяло поинтересовался он, заставляя себя выплыть из глубин кресла.

– Покажешь ему тут все, хорошо?

Не хотелось бы.

– Галина Алексеевна, ну вы серьезно? Доверять мне такое дело? А если у меня помутнение случится и я его прибью ненароком за непонимание?

– Хватит придуриваться, Артём, – многозначительно подняла она бровь, – оба мы знаем, что этого не случится.

– «Хватит придуриваться», сказали вы психу. Ну да ладно, как скажете.

Галина Алексеевна метнула в Артёма красноречивый ответный взгляд, но время консультации закончилось, так что задать новый вектор разговора и обсудить проблему она уже не успевала. Очевидно, её начало-таки напрягать отсутствие прогресса.

– Артём, ты помнишь, о чем мы с тобой говорили?

Вопрос предполагал только один ответ, и Артём мрачно кивнул. Задачка, конечно, не из легких, но он и сам понимал, что пора прекращать называть себя психом. Даже если это объективно так.

Чуть прибитое сеансом настроение вернулось почти тут же, и уже к обеду Артём ходил вприпрыжку и думал, как же хорошо, что вокруг только лес и забор и никому от него ничего не нужно. Ни ядерных осколков, ни ректификации нефти, ни отличия have been от have been being. Рай выглядит вот так.

Очередные чужие вещи стояли у входа в корпус, Артём приметил их краем глаза, но особенных чувств или интереса не испытал. Соседи менялись, пациенты приезжали и уезжали, к этому действию все привыкли и не находил в нем ничего необычного. Хотя текучка людей и вносила разнообразия в его размеренную и порой скучную жизнь, но и без нее он бы не помер. К тому же, жить в комнате одному впервые за три месяца напоминало Артёму о бывшем статусе царя и Бога. Но, как это ни прискорбно, все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Так что новое тело на соседней кровати в комнате не вызвало особых эмоций. Повеселила мысль, что, пожалуй, сожитель не выглядит абсолютным психом, как было до этого. Но это ведь палка о двух концах, потому что и сам Артём, по его самолюбивым прикидкам, походит на адекватного человека.

Соседу на глаз Артём дал двадцатник. Высокий и слегка худощавый, как будто весь вышедший со страниц желтого журнала, от таких в стереотипах тащатся девочки-подростки. Если бы не его совершенно убитый вид, он бы сразу не понравился Артёму. Но голубеющие мешки под глазами и взгляд, будто сон – удел слабаков, странно подкупали, просили не так уж усердничать в оценке.