Лучшее место на Земле
Шрифт:
– Да не убьем мы никого, – уверенно ответил караванный. – Давай, отсчитывай ребро и ковыряй дырку. Смотри, как дышит хреново. Все внутри небось сдавило уже…
Бесполезно.
Чертова система.
И тупой-тупой агент, который… которому для чего-то понадобилось… Ты ведь хочешь его спасти, хочешь любой ценой его спасти, и плевать тебе на самом деле на веревку и на то, что думает кто-то-там-черт-те-кто, не для славы, не для денег, не для того, чтобы кто-то понял, тебе это нужно, а нужно лишь затем, чтобы каждую минуту знать, что…
Что он живой.
Что ты не один.
Где бы мы ни были…
Ит на секунду прикрыл глаза. Потом взял шприц с новокаином и подошел к столу.
– Рыжий, ты меня слышишь? – позвал он.
– Да… – с трудом ответил Скрипач.
– Терпи. Сейчас будет очень больно, – предупредил Ит.
– Вот чего. – Коля домыл наконец руки, перемазанные в крови, и посмотрел на Ита, который пытался сложить наскоро вымытые инструменты в чемоданчик. – Он того… кажись, плохой совсем. Поэтому я чего думаю. Сейчас мы его мне в кузов положим, тебя с ним посадим, и прокачу я вас с ветерком до Ялты, а? Может, дотянет.
– Нет, – честно ответил Ит. – Восемнадцать часов? Нет. Это нереально.
– Поменьше. Четырнадцать, – уверенно сказал караванный. – Движок, конечно, пожжем, ну и черт с ним.
– Коль, он не выдержит. Он столько не выдержит. – Ит наконец застегнул чемоданчик и выпрямился.
– А ты его не хорони раньше времени, – осуждающе произнес караванный. – Сам вижу, плохой он. Но, может, чего и получится. Давай хотя бы попробуем, что ли? А то, знаешь, мысль у меня есть одна…
– Какая?
– Вот помру я, да? Приду туда… ну, на небо… а меня там спросят – ты человека спасал, а почему не спас, бросил? И чего я отвечу? Что, типа, бесполезно спасать было, что ли? Неее, так дело не пойдет. Сейчас ребята вам там место сделают, матрасов притащат… свет есть, пару раций еще возьмешь…
Было. Было, было, было… Только тогда это все-таки происходило иначе. Тогда и он, и Скрипач во что-то умели верить. И была цель. Общая и важная цель – для всех. Сейчас, кажется, веры уже не осталось. И цель выродилась во что-то… Они уже не нужны этой цели. Рыжий это знал и именно про это пытался сказать тогда – он точно не нужен цели. Это не ключ от «формулы дьявола», это не стремление спасти кого-то… Спасти может Ольшанская. Вместе с Ири. Скорее всего сначала она. Войдет вместе с группой в получившийся портал и через неделю вернется сюда – с помощью.
А они оба? Что останется им?
Пустота, холод, и веревка, о которой он говорил?
И горькое понимание того, из-за чего, собственно, рыжий это сделал.
Кем надо себя считать, чтобы спокойно, с улыбкой, подняться навстречу пуле? Сколько времени и что именно надо ломать у себя в душе, чтобы на это решиться?..
«Он ведь открывал дорогу мне, – понял Ит. – Он шел со мной, держал меня, спасал меня, и как только дорога открылась… Я его простил, я все понял, а он себя – не сумел. Интересно, а я бы сумел? – с тоской подумал он. – Хотя… кажется, сумел бы. Впрочем, боюсь, мне может представиться возможность это узнать».
– Хорошо, – сдался Ит. – Коль, тогда еще воды туда нужно и все лекарства, которые есть. Все. От Турции уже отошли, напасть никто не должен, наши не шалят вроде бы…
– Во, другой разговор, – обрадовался караванный. – А то «не выдержит», «не выдержит»… Под рукой все пристроим, чтобы тебе от него не отходить, и погнали. Так, ты давай с ним сиди, а мы там сами быстренько.
Уложились в пятнадцать минут. В угол кузова стащили тюки с товаром, сверху набросали матрасов и одеял – получилось вполне хорошее место, где при желании и троим можно было бы разместиться. Аптечки, коробку с одноразовыми капельницами и пять бутылок воды Ит положил рядом. Затем в кузов подняли Скрипача, который до сих пор находился в глубоком обмороке – новокаин для обезболивания оказался слабоват. Шлюз закрывать не стали, потому что в кузове и без того стояла духота. Закрепили кое-как с помощью какой-то железки и решили, что сойдет, тем более что времени действительно осталось совсем мало.
Когда машина тронулась, Ит первым делом сбросил рыжему энергии – поддержать сердце. Тот не отреагировал, но сердце и впрямь вроде бы стало работать получше. Ит сел рядом со Скрипачом и стал устраивать его так, чтобы было удобно и чтобы можно было легко дотянуться до лекарств. Голову – себе на плечо, руку в сторону, чтобы не сбил дренаж, под спину – вшестеро сложенное одеяло. Сейчас в кузове было не жарко, но про день Ит думал с нарастающим беспокойством – скорее всего тут настоящее пекло. Одно железо кругом. А кондиционер, который поставили, когда везли из Штатов Ири, давным-давно кто-то спер.
Ладно, до дня надо еще как-то дожить…
«А может быть, так? Назло. Вот взять и всем назло его вытащить? Всем – от автоматчиков на тех катерах и его самого до законов Линца? – билось в голове. – Я могу не так много. Могу колоть, что есть, чтобы ему не было больно, могу говорить с ним… и отдавать себя. Потихоньку. Да, это запрещенный способ, но что делать, если другое – бесполезно?»
Он помнил этот курс. Из самых последних. И помнил, что Фэб где-то с месяц не хотел его давать – упрямился, отговаривался, но в конце концов сдался и все-таки дал методику. Она называлась прямым включением, и курс Фэб начал с замечательной сентенции:
– Очень внимательно выслушайте то, что я сейчас вам расскажу. Данная методика запрещена к использованию сотрудниками Официальной Службы по причине того, что этот способ – гарантированный для провала задания. В ситуации, когда ваш товарищ или напарник погибает, а на вас висит не сделанная работа, вы обязаны, я подчеркиваю, обязаны отпустить его, если нет возможности оказать помощь. Отпустить тем способом, который наиболее гуманен, конечно. Используя эту технику вы, по сути дела, убиваете себя, потому что совсем не факт, что напарник, даже используя ваши ресурсы, сумеет справиться. Включение – это не простая переброска энергии. Это, по сути, деление напополам. Во время работы на включении вы последовательно, постепенно отдаете свои жизненные силы умирающему, после чего, даже если у вас что-то получится, вы не сможете работать сами. Процесс восстановления займет длительное время – от нескольких дней до нескольких недель, это зависит от того, насколько далеко вы зайдете в стремлении помочь тому, кому помочь невозможно. Только в порядке исключения я дам вам этот курс, но я искренне надеюсь, что он вам никогда не понадобится.
Это было, кажется, сто девяносто лет назад. Немудрено и забыть.
«Как хорошо, что у меня отличная память, – усмехнулся Ит. – Так, что там первое? Синхронизация? Поехали».
А дальше он гнал энергию, колол то, что лежало в аптечках, переговаривался по рации с Колей и… и в какой-то момент понял – получается. Да, получается. Силы убывали, но – он видел, что Скрипачу становится лучше. Потихоньку, сначала почти незаметно. Но потом… вместо смертельной серости лицо стало просто бледным, дыхание выровнялось. Лекарства, которые у него сейчас были, такого эффекта дать не могли – их для этого явно не хватало.