Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Шрифт:
Если бы я сообщил ей, что лежу в больнице, она бы непременно позвонила.
Жена навестила моего соседа до начала обхода. Я слышал, как миссис Шамберг поцеловала мужа и прошептала несколько слов, затем вышла из-за занавески и слегка нервозно улыбнулась мне. С собой она принесла букетик сирени, который поставила на мою тумбочку, в банку из-под огурцов, с которой оборвала этикетку.
– Большое вам спасибо, – сказал я, и на глазах у меня выступили слезы.
СПИД, кроме прочего, совершенно расстроил мои нервы. От этого у меня постоянно болит голова и глаза на мокром месте. Я совершенно не в состоянии себя сдержать, могу расплакаться из-за любой ерунды, например,
– Надеюсь, вам скоро станет лучше, – сказала миссис Шамберг, потрепав меня по колену, и вернулась к мужу за занавеску. Я откинулся на подушки, вытер слезы и вдохнул аромат сирени вперемешку с неистребимым запахом маринада. У меня не было сил спросить ее имя, а она не поинтересовалась моим.
Мой доктор наскоро осмотрела меня, назначила двойную дозу тэйлинола, чтобы сбить температуру, и отправилась обратно в клинику. Интерны тоже начали осмотр пациентов, а где-то через час явились и врачи мистера Шамберга, их было трое. Мы лежали в больнице, где проходят практику студенты, поэтому не стоило удивляться, когда в палату вваливалась целая группа. Но среди этих троих, насколько я знал, не было ни одного интерна. Прежде всего они выключили телевизор и задернули занавески у соседней койки.
Я лежал на спине, закрыв глаза, и невольно слышал все, о чем они говорили. Через некоторое время я заметил, что они не задают стандартных вопросов. Они спрашивали в основном о работе мистера Шамберга, а не о том, как он себя чувствует.
– … Я же работаю в исследовательском отделе, – говорил сосед, – и всегда пользуюсь маской, перчатками и надеваю этот жуткий термокостюм.
– А вы не могли, ну, скажем, вдохнуть их?
– Нет, там стекло биозащиты и стальной экран. К тому же на мне термокомбинезон… Не думаю, что это возможно. – Тут он замолчал и сильно раскашлялся. – Я не смог бы заразиться, даже если бы захотел, – продолжил он, вновь обретя способность говорить.
– Мой муж очень аккуратен, – послышался голос его жены.
– Улучшений нет, и мы пытаемся понять, может, причиной заболевания послужил какой-то другой фактор, на который мы сперва не обратили внимания, – сказал один из врачей.
– Как вы работаете с ними? – спросил другой.
– Ну, перед тем как войти в испытательный бокс, я надеваю защитный костюм и специальные перчатки для управления роботом, а тот находится в герметичном помещении. Входить туда запрещено. Этот робот и выполняет всю работу, а у меня особые очки-проектор, через которые я вижу все, что делаю… У меня нет абсолютно никакого контакта с объектом. – Тут у него опять случился приступ кашля.
– Пожалуйста, наклонитесь вперед.
Так они и разговаривали, между делом прослушивая его легкие. Из-за температуры и холодного лекарства в капельнице меня бил озноб, поэтому я слушал их не слишком внимательно.
Врачи взяли у нас мокроту для анализа. Позже они вернулись, чтобы взять у моего соседа повторный анализ, в полдень, и еще раз – в пять часов. После его увезли на кресле-каталке, чтобы сделать снимок легких. Вечером пришла Анна, его дочь, чтобы побыть с ним и дать матери отдохнуть. Она постоянно ходила к раковине, смачивала полотенце и клала отцу на лоб.
Вечером, несмотря на увеличенную дозу тэйлинола, у меня подскочила температура. Мне поставили капельницу с физраствором, весь день я старался пить
Когда я болею, у меня портится характер. Что бы то ни было – простуда, грипп или пневмония мне хочется, чтобы все прошло сейчас же, сразу! Но поправляюсь я всегда медленно. А что особенно мучительно, так это необходимость лежать в постели, в окружении врачей и целой толпы медсестер, которые следят за моим самочувствием. Невозможно не прислушиваться к собственным ощущениям. Любая незначительная боль кажется невыносимой. Ты пытаешься разглядеть хотя бы малейшие признаки улучшения и беспокоишься, если таких признаков нет. Стараясь понять, что же происходит, начинаешь думать, что ты не успел сделать и сказать.
Все думают, что, прожив со СПИДом так долго, я уже давно сделал и сказал все, что надо. Многие считают, что человек, который неоднократно находился на краю могилы, уже сто раз имел возможность подготовиться, но времени на это никогда не хватает. Всегда необходимо еще.
Наступила ночь, посетители ушли, и большинство телепередач закончилось. Но я все никак не мог заснуть. Мой сосед тоже. Мы лежим в палате и по очереди кашляем. Его кашель ужасен. Он захлебывается кашлем, хватает воздух ртом и снова кашляет, уже не пытаясь ничего скрывать. Между приступами кашля раздаются стоны.
– Вам что-нибудь нужно? – спрашиваю я его из-за занавески. – Может быть, позвать медсестру?
– Я в порядке, мне нужно только отдышаться, – отвечает он.
Но он не может отдышаться, приступы становятся все более затяжными. Кажется, кашель идет из самой глубины легких. После одного из приступов я услышал, что его вырвало.
Я нажал кнопку вызова медсестры, но никто не пришел. Совсем никто. "Черт их дери", – подумал я, выдернул иглу капельницы, отключил кислород и вылез из постели. Я откинул занавеску, решив хотя бы подать ему тазик, но его вид потряс меня. В рвоте была кровь! Кровь забрызгала всю кровать и стекала на пол. Он задыхался.
Я бросился в коридор.
– Мистеру Шамбергу нужна помощь! – крикнул я медсестре. – У него рвота, он может задохнуться!
Мои крики привлекли внимание. В палату вбежала медсестра, за ней еще одна. Пока они хлопотали возле мистера Шамберга, я сидел в кресле, в коридоре. Через несколько минут удушье прекратилось, но он все еще кашлял.
Двери лифта в дальнем конце коридора открылись, и оттуда вышла приземистая мексиканка, толкая тележку с принадлежностями для уборки. Я решил, что они, не теряя времени, вызвали уборщицу. Не хотелось бы мне в тот момент оказаться на месте этой женщины… Медсестра попросила ее в первую очередь убрать на полу, чтобы они могли подойти к кровати. Мексиканка надела перчатки, перестелила белье, унесла испачканное и, возвратившись, продолжила уборку. Я дождался, пока одна из медсестер вышла, и направился в палату.
В комнате стоял сильный запах антисептика. Они подняли спинку кровати мистера Шамберга и усадили его очень прямо. Медсестра дала ему кислород. Когда она вышла, он сидел с закрытыми глазами, поэтому я не стал ничего говорить. Я был уверен, что ему сейчас не до разговоров, и уже собирался лечь в постель, как вдруг заметил лужицы крови между кроватями. Уборщица мыла пол под раковиной. Я подошел к ней.
– Извините, – сказал я, – там, между коек, остались пятна.
– А?! – оглянулась она. Потом подошла к санитарной тележке, взяла новую тряпку, вытерла кровь, затем еще раз протерла все другой тряпкой, с дезинфектором, после чего тщательно вымыла пол под обеими кроватями.