Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Шрифт:
Сам себе я говорил, что зрители дураки, а мир вообще катится в тартарары, настоящему искусству в нем нет места; деньги делают только те, кто поставляет публике дешевые развлечения. Потом люди стали путешествовать во времени, и для киноиндустрии это стало полным крахом. Теперь, чтобы сделать коммерческий фильм, нужно было заручиться контрактом с Элизабет Тейлор или Джоном Уэйном. Я устал от такой жизни. Когда мне исполнилось тридцать лет, я как-то взглянул на себя в зеркало, плюнул на все и устроился работать в "Метро" [Имеется в виду крупная голливудская кинокомпания "Метро-Голдвин-Майер"] агентом
Звучит вполне правдоподобно, да? Но можно взглянуть на мою карьеру и с другой стороны. Это как с теннисом. Я всегда неплохо играл в него, только удар слева был слабоват, сколько я ни тренировался, он у меня так и не получался. В критический момент в каждой партии противник подавал мне мяч налево, и когда я его отбивал, то всегда задевал за самый верхний край сетки, и мяч рикошетом летел назад. Это был мой предел; гением на пустом месте не становятся. То же самое с фильмами. Поэтому я и отправил все пленки, диски и даже приз кинофестиваля в Триесте в кладовку.
Я как раз разбирал вещи в кладовке и раскладывал их по коробкам, когда мне позвонили из агентства рекламы. У меня сильно болела голова, словно кто-то прокалывал спицами мозг, а тут еще явилась хозяйка квартиры, Мойра. Все, что можно было продать, я давно уже продал, и все равно должен был ей за полгода.
Загудели очки, лежавшие на ночном столике, у меня голова чуть не разорвалась.
Мойра, стоя в дверях, скептически заметила:
– А я думала, тебя давно отключили.
– Так и есть.
Нащупал очки, сел, широко расставив ноги, на пол и надел их. Живот свело. На противоположной стене появилось изображение Гвенды, моей электронной секретарши. Я сам составлял программу ее внешности – вылитая Луиза Брукс [Брукс Луиза (1906-1985) – знаменитая американская актриса].
– Вас разыскивают "Вэнником Лимитед", – сказала Гвенда. – С вами хочет говорить Роузтраш Вэннис.
Я снял очки.
– Мойра, дорогая, оставь меня одного минут на пять, пожалуйста.
Хозяйка усмехнулась:
– Хорошо бы она одолжила тебе денег. – И вышла.
Я порылся в свалке на ночном столике, нашел неиспользованный шприц и сделал себе укол. Сердце бешено забилось в груди, но глаза открылись окончательно. Я снова надел очки и сказал:
– О'кей.
Гвенда исчезла, на ее месте появилось красивое лицо Вэннис.
– Дет? Это ты?
– Я. Как ты меня нашла?
– Мне пришлось оплатить твои телефонные счета. Можно на тебя взглянуть?
По виду моей спальни сразу было заметно, что меня собираются выселять, и мне не хотелось, чтобы она все это видела, да и меня тоже.
– Нет… я в очках. Что тебе нужно?
– Хочу подкинуть тебе работу.
После того как я помог Стерджесу сбежать со студии, Вэннис пообещала мне, что работать я там больше никогда не буду. Хоть ее речь и пестрела фразами из фильмов Николаса Рэя и Квентина Тарантино, но интересовали ее не фильмы, а деньги, а из-за меня компания потеряла немалые средства. За последние полгода никто не хотел брать меня на работу.
– У меня много дел, Роузтраш.
– Так много, что некогда заплатить за телефон?
Я сдался.
– Что ты хочешь?
– Хочу, чтобы ты наконец разыскал этого Уэллса.
Хоть я и основательно выпал
– Можешь выслать мне денег через Сеть? – спросил я.
– Сколько?
Я подумал о Мойре.
– Ну… пока тысяч десять – пойдет?
– Через час получишь. И к этому времени должен быть у меня в офисе. Договорились?
– Буду.
Спустя неделю, накачанный нужной информацией, побритый и прилизанный, я стоял в офисе Вэннис, готовый к путешествию во времени. В сумке у меня лежали вещи, какие носили в 1942 году, и переносной аппарат для путешествия во времени. Я кивнул Норму Пейджу, сидевшему в кабине управления, снаружи у блестящих поручней стояла Вэннис.
– И давай на сей раз без провалов, Дет.
– Разве я хоть раз подводил тебя?
– Можно составить список…
– Десять секунд, – сказал из кабины Норм.
Вэннис ткнула в мою сторону пальцем, словно это был пистолет, сделала вид, что нажимает на курок, и процедила мужским голосом:
– Бутон розы – живой или мертвый! – И в тот же миг все вокруг исчезло.
Единственное, что отличает мою работу от работы обыкновенного агента, это возможность самостоятельно планировать свои действия и импровизировать на месте. Сначала надо все хорошенько подготовить. Нужно изучить своего кандидата. Ведь вы будете убеждать его оставить в прошлом всю прежнюю жизнь; вряд ли кто-либо может легко пойти на такое. Нужно выбрать момент, когда человек находится в унынии, когда у него что-то не клеится, но в то же время талант его должен быть на высоте.
Все складывалось как нельзя лучше. Я прошел на корму и выкурил еще одну сигарету. Табак, утраченная роскошь двадцатого века. Никотин слегка ударил в голову, но я слышал, как Уэллс кричит в салоне на Харан, как он расправляется с остатками проектора. Слышал, как она послала его к черту. Луна повисла высоко в небе, поверхность моря бороздили небольшие волны, тихо бившиеся о борт яхты, державшей курс на юг. Сзади в кильватере отражались огни Сан-Педро.
Прошло несколько минут, и на палубе появился Уэллс. Он вынес коробку с фильмом и бухнул ее на стол. Потом сел и уставился на нее. Взял бутылку бренди, налил себе стакан и залпом осушил его, налил второй. Если он и знал, что я рядом, то виду не подавал.