Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Шрифт:
Туннель был около пятнадцати футов в длину и имел несколько очень узких мест, где Мишель пришлось прижать крылья к туловищу и пробираться, лишь слегка пошевеливая их кончиками. Вскоре туннель пошел вверх, туда, где был виден яркий свет; расправив крылья, сирена пролетела над мягкими розовыми кораллами и устремилась навстречу солнцу.
"Два часа работы, – подумала она, – плюс опасная среда. Две тысячи двести калорий, легко".
Море, в отличие от сумрачного соленого озера, окруженного высокими скалами и мангровыми деревьями, ослепительно сияло в лучах солнца; из-за этого блеска Мишель не сразу заметила лодку, подпрыгивающую на волнах.
Мишель благоразумно поднялась на поверхность подальше от лодки – Торбионг, возможно, высматривает добычу, а охотится он с гарпуном. Заметив ее, старик выпрямился и помахал рукой, Мишель освободила трахею и набрала в легкие воздуха, чтобы ответить на приветствие.
– Я привез тебе еду, – сказал он.
– Спасибо, – сказала Мишель, стирая с лица капли морской воды.
Торбионгу было более двухсот лет, он был верховным вождем и жил в столице Белау Короре, до которого было минут сорок езды на лодке. Маленький, черноволосый, жилистый, с широким носом, крепким подбородком и гладким, без морщин, лицом. В молодости он объездил весь мир, однако, постарев, вернулся на Белау. Его обязанности в качестве вождя носили скорее церемониальный характер, однако имели немаловажное значение, когда дело касалось налогов; он получал деньги с отелей и ресторанов, построенных его предками, где на него работали другие люди, поэтому большую часть времени Торбионг проводил навещая своих соседей, сплетничая и занимаясь рыбной ловлей. Когда Дартон и Мишель впервые приехали на Белау, он принял их очень радушно и помог уладить все формальности, связанные с получением разрешения на проведение научных исследований в районе Скалистых островов. Несколько месяцев назад, уже после смерти Дартона, Торбионг согласился привозить Мишель продукты в обмен на рыбу.
Его лодка была десять метров в длину; посреди на ней был установлен водонепроницаемый навес, сплетенный из листьев пандана. На алых боках лодки ярко-желтой краской были выведены волнистые линии, кресты и полосы. На банке красовались вырезанные из дерева причудливые рожи, к планширу прилепилось множество белых ракушек каури. На носу и корме стояли деревянные фигурки зимородков.
Над пандановым навесом торчали антенны, флагштоки, удочки для ловли глубоководных рыб, ружья для подводной охоты. Под навесом, откуда Торбионг мог править лодкой, сидя на вырезанном из древесины хлебного дерева троне, находились навигационные приборы, радио, видео- и аудиотехника, набор громкоговорителей, эхолот, спутниковая связь и радар. К креплениям, поддерживающим навес, были приделаны специальные гудки, которые во время движения лодки издавали зловещий, режущий ухо звук.
Торбионг обожал пронзительный вой этих гудков. Подплыв поближе, Мишель услышала оглушительную электронную музыку, которую Торбионг любил слушать через наушники, – обычно она гремела из громкоговорителей, но во время рыбалки он не хотел распугивать рыбу. По ночам присутствие Торбионга Мишель определяла за много миль, когда он плавал по темному морю, совершенно обалдевший от бетеля [Бетель - тропическое кустарниковое растение, листья которого имеют острый и пряный вкус и используются местным населением для жевания.], ревущих громкоговорителей и пронзительно вопящих гудков.
Дослушав последний аккорд своей адской музыки, Торбионг снял наушники и выключил звук.
– Ты когда-нибудь оглохнешь, – сказала
Торбионг усмехнулся:
– Обожаю эту музыку. Прекрасно разгоняет кровь.
Мишель подплыла к лодке и положила руку на планшир между двумя каури.
– Я видел твоего парня в новостях, – сказал Торбионг. – Он делает тебя знаменитой.
– Я не хочу быть знаменитой.
– Он не понимает, почему ты не хочешь с ним разговаривать.
– Он мертв, – сказала Мишель.
Торбионг развел руками:
– А это как посмотреть.
– Осторожно, – сказала Мишель.
Торбионг едва успел пригнуться, когда порывом ветра ему в лицо бросило ветку ядовитого растения, выросшего на самой кромке скалистого выступа. Втянув голову в плечи, старик перешел на нос, чтобы втащить якорный канат, пока навес лодки не зацепился за выступ.
Мишель ушла на глубину и, вынырнув возле баньяна, вызвала свой канатный подъемник. Когда к ней с тихим урчанием подошла лодка Торбионга, сирена, втянув жабры и сложив крылья, сидела на канате, болтая над водой ногами.
Торбионг протянул ей сумку с продуктами: рис, чай, соль, овощи и фрукты. Последнее время Мишель ужасно хотелось голубики, которая в этих местах не росла, поэтому Торбионг приказал привезти ей на шаттле большую коробку свежей голубики, от себя добавив к ней бутылочку сливок. Мишель поблагодарила.
– Большинство туристов заказывают кукурузные хлопья или что-нибудь в этом роде, – выразительно сказал Торбионг.
– Я не туристка, – ответила Мишель. – Прости, сейчас у меня нет рыбы – я ловила добычу поменьше. – Она показала ему сумку для образцов, из которой капала вода.
Торбионг махнул рукой в сторону холодильника на корме своей лодки.
– У меня сегодня есть "чаи" и "черсууч", – сказал он, используя местное название барракуды и махи-махи.
– Удачная рыбалка.
– Еле вытащил. – Пожав плечами, старик бросил на Мишель вопросительный взгляд. – У меня было несколько звонков от репортеров, – сказал он и вдруг улыбнулся, показав почерневшие от бетеля зубы. – Я им обычно отсылаю туристические справочники.
– Уверена, они их читают с большим удовольствием.
Улыбка Торбионга стала шире.
– Тебе здесь одиноко, – сказал он, – приезжай, навести нас. Мы тебе приготовим домашнюю еду.
Она улыбнулась.
– Спасибо.
Они попрощались, и лодка Торбионга, взревев двигателями, поплыла назад под свой невыносимый свист.
Забравшись на дерево, Мишель тщательно спрятала там найденные в море образцы и привезенные продукты. Высыпав в чашку немного голубики и полив ее сливками, она перебралась на свое сиденье, где принялась проверять результат поиска электронных "пауков".
Она получила кипу статей о смерти жены Терциана и пожалела, что дала "паукам" не слишком четкие инструкции.
"Пауки" доставили три изображения. Одно представляло собой кадры неважной любительской съемки, сделанной 10 июля, на которых можно было различить мужчину, стоящего возле базилики ди Санта-Кроче во Флоренции. Сверху, из-под хмурых дождевых туч, на него мрачно взирал памятник Данте, так же довольно расплывчатый. Камера неотрывно снимала мужчину, который стоял к ней спиной; вот он посмотрел направо, сердито разглядывая что-то на земле, – его лицо было несколько смазанным, однако крупное тело и широкие плечи, по-видимому, могли принадлежать только Терциану. Программа сообщила, что где-то на 78 процентов можно считать, что мужчина – это Терциан.