Лучшее за год 2005. Мистика, магический реализм, фэнтези
Шрифт:
Оказалось, я настолько сильно сжимал в руке вилку, что ручка стала горячей. На руке побелели костяшки. Я чувствовал себя так странно, что просто выронил вилку на пол. Потом собрал инструменты, снова завернул их в тряпку и засунул на прежнее место, под решетку.
К тому времени, когда я поднялся наверх, мысли о находке вылетели у меня из головы. Но не совсем. Я не думал о свертке, по крайней мере сознательно, но все же он остался у меня в памяти. Так бывает, когда выключаешь в комнате свет, — вся мебель остается на своих местах, и ты ощущаешь ее в темноте. Так и боль не исчезает до конца.
Также и этот сверток не давал о себе забыть всю долгую ночь после того, как Джереми наконец заснул, и весь следующий день, и еще одну ночь. Я даже не удивился своему поступку, когда обнаружил, что подкрадываюсь к двери в подвал. Никто не видел, как я стянул сверток и унес в спальню. Никто не заметил, как я прятал его под кроватью. Мама весь вечер проплакала перед телевизором (она делала вид, что смотрит передачу, но я слишком хорошо ее знал), а отец все еще не пришел с работы. Кто знает, где был Джереми?
Начались занятия в школе, и теперь мама не так часто плакала, а если это и случалось, то в те часы, когда нас не было поблизости. Родители почти не разговаривали, лишь однажды за ужином отец поинтересовался у Джереми, как идут его тренировки в футбольной команде. И почти каждую ночь, стоило погасить свет, Джереми начинал свои ужасные истории. Он притворялся, что на него напал вампир, и начинал шумно метаться на кровати, чтобы я слышал его через узкое пространство, разделяющее наши постели.
— А-а-ах, — стонал он. — А-а-ах. — От сдавленного шепота невозможно было укрыться. — Сим, когда он покончит со мной, он примется за тебя.
Я сжимал в объятиях Пушистика и уговаривал его не бояться, а потом снова раздавался этот дурацкий хохот.
— Расслабься, Сим, ты же знаешь, что я просто дразню тебя.
На следующую ночь он сменил тему:
— Сим, ты веришь в привидения? В таком старом доме, как наш, должны были умереть многие люди.
Я не отвечал, но размышлял над этим несколько дней подряд. После начала занятий прошло уже две недели. Джереми обзавелся новыми друзьями и по вечерам болтал с ними по телефону. У меня было достаточно времени, чтобы подумать. Я даже подошел к отцу и спросил его.
— Постарайся не быть таким глупым, — сказал он мне. — Никаких привидений нет, и это всем давно известно. А теперь успокойся. Я попробую кое-что объяснить твоему брату.
Таким образом, я получил отрицательный ответ; да я и сам не верил в привидения. Но в то же время я допускал, что существует нечто более сложное, чем духи. Нечто вроде персонажей из хороших книг. Вряд ли их можно встретить на улицах, но все же они кажутся достаточно реальными. Возможно, привидения похожи на них. В моем понимании они испытывали чувство отчаяния, не получив в своей жизни того, чего страстно хотели. Может быть, они завидовали, или были голодны, или что-то в этом роде. А иначе, зачем бы им слоняться по старым отвратительным кладбищам, если можно отправиться на небеса, или куда-то еще. Вот такие выводы я изложил Джереми после нескольких ночей напряженных
— Голодны? — повторил он. — Господи, Сим, это самая глупая идея, которую я когда-либо слышал. — Он начал нарочито шумно метаться по кровати и испускать гнусавые стоны, по его понятиям соответствующие голосам привидений. — О-о-о-о, — протяжно завывал он. — О-о-о-о! Я привидение, немедленно дайте мне бифштекс. О-о-о-о, я хочу хлопьев с молоком!
Я хотел объяснить, что совсем не это имел в виду, но не мог подобрать слов. В конце концов, я был еще ребенком.
— Знаешь, Сим, никому не рассказывай об этой глупости. Как и твой дурацкий медведь, которого ты постоянно таскаешь за собой, такие мысли заставляют меня стыдиться, что я твой брат.
Я понимал, что он говорит это несерьезно, — Джереми постоянно надо мной подшучивал, но чувства Пушистика были задеты.
— Не плачь, Пушистик, — прошептал я ему. — Он совсем не хотел тебя обидеть.
Спустя несколько дней Джереми, вернувшись из школы, выглядел непривычно озабоченным. Сначала я не обратил на это внимания, поскольку день не задался с самого утра. Спускаясь к завтраку, мы с Джереми нечаянно подслушали, как отец говорил маме, что собирается взять ее машину на целый день. Мама что-то ответила, но так тихо, что ни один из нас не разобрал ее слов, а потом снова заговорил отец.
— Ради бога, Мэриэм, на свете много семей, имеющих только одну машину на всех.
После этого отец выскочил из дома, а через несколько секунд мы услышали, как захлопнулась дверь маминой спальни. Мы с Джереми ничем не показали, что слышали их разговор, но за завтраком брат шлепнул меня по затылку, чтобы я поскорее очистил тарелку. Так что я знал, он расстроен, и не удивился, когда Джереми в тот день вернулся после футбольной тренировки несколько молчаливым.
Однако все оказалось совсем по-другому. Когда вечером мы погасили свет в спальне и остались наедине, Джереми непривычно серьезно спросил меня:
— Сим, куда делись те инструменты?
— Какие инструменты? — удивился я.
— Те, старые ржавые железки, которые ты нашел в подвале прошлым летом?
Только тогда я вспомнил, что перенес сверток в спальню и засунул под кровать. Какая глупость! Я уже был готов признаться, что взял их из подвала, но Пушистик как будто толкнул меня в бок. Он был очень чувствительным и, наверно, до сих пор не простил Джереми.
— Представления не имею, — ответил я, немного подумав.
— Знаешь, сегодня днем я спускался в подвал, — сказал Джереми. — Их там нет.
— И что?
— Мне это не нравится, вот и все.
— Почему?
Джереми долгое время не отвечал. По улице за окном прошла машина, фары на минуту осветили комнату. Тень от Дикаря сплясала на потолке танец скелета, потом его поглотила ночь. Короткая вспышка света только сгустила темноту в спальне.
— Сегодня в школе я поговорил с одним парнем, — снова заговорил Джереми. — Когда я сказал ему, где живу, он удивился и воскликнул: «Не может быть! Это же дом Дикого Пса Мэллера!» Я спросил, какого пса он имеет в виду. «Мэллера, его в нашем городе каждый знает».