Лучшее за год 2005. Мистика, магический реализм, фэнтези
Шрифт:
Все это наводит ее на воспоминания о большой рыбине и музыке в ее легких, но в этот момент перед глазами блестит очередная находка, и Кэтчи отряхивает студенистую массу с ботинок, чтобы бежать дальше. Крик Кафф отвлекает ее от охоты:
— Кэтчи!
Кафф подошла к самой воде, где водятся большие рыбы.
— Что там такое, Кафф? — кричит Кэтчи, но девочка снова зовет ее, и в голосе слышится испуг. — Кафф, тебя схватила вода?
Кафф показывает вниз на рыбину — огромное существо, не меньше пяти футов длиной. У нее тонкие руки с пальцами, и существо цепляется ими за песок, пытается заползти в воду,
— Это тоже рыбина? — шепотом спрашивает Кафф.
— Должно быть, рыбина, — отвечает Кэтчи. Она смотрит, как волны прибоя стремятся забрать с собой непонятное существо. — Видишь, вода хочет получить ее назад.
— Но, Кэтчи, это же человек.
— Нет, Кафф. Только мы — люди.
— Кэтчи, у нее же волосы, как у моей мамы, длинные пальцы, как у Старой Солли, и ей больно, как мне было больно, когда я разбила колено. У нее должно быть свое имя.
Интересно, слышит ли их рыбина? Сама она явно пытается что-то сказать, пуская пузыри изо рта, но Кэтчи решает, что это существо может говорить только под водой. Бедная рыбина.
Бедная женщина. Стоящей рядом девочке Кэтчи говорит что-то о стремлении выжить и еще какие-то пустяки, но при этом не называет никаких имен.
Это тоже часть тайны.
— Кэтчи, может, она хочет получить имя?
Все хотят получить имя. Кэтчи перебирает все имена, которым ее научила Спитмэм, но ни одно из них не подходит рыбине, а ее тщетные усилия трогают сердце. Какое еще имя можно назвать? Но Кэтчи не успевает ничего придумать, потому что раздается окрик Спега:
— Отойдите подальше от этого зверя!
Кэтчи и Кафф отступают, а на их место бегут Молодая Солли и Гедди с колотушками наготове.
— Ненормальные, вы что, забыли, на что способна вода?
Гедди, мать Кафф, отвешивает дочери подзатыльник. Кэтчи отходит на несколько шагов назад. Она надеется еще раз взглянуть на рыбину и прочесть вопрос в ее глазах, но люди заслонили ее своими телами, раздаются глухие удары башмаков и деревянных колотушек, и вскоре Кэтчи уже не может различить тело рыбины на песке, да еще слезы застилают глаза и сердце трепещет, как пойманная птица.
— Еще кого-то принесла для зверинца, Кэтчи?
— Нет, Смотритель, я пришла одна.
— А что ты принесла?
— Принесла вопрос.
— И какой же?
— Что такое тайна?
Хаммель подергал себя за бороду и внимательно глянул на Кэтчи. Потом протянул ей большие ножницы.
— Сначала помоги мне освободить шкуру рыбины.
Прошедший шторм прорвал кожу рыбины во многих местах, и из прорех полезли всякие растения. Кусты, уже с ягодами, встали вдоль хребта кудрявой щеткой, трава выросла прямо из кожи. Тюльпаны окрасились в яркие желтые и красные цвета, а по бокам все заросло ковром росянки вперемежку с маками. Как у старого мужа Агги, дерево проросло сквозь череп. Все это, видимо, вызывает зуд, и рыбина постоянно натягивает веревки, чтобы потереться боками о стенки рва. Откуда-то снизу время от времени доносится потрескивание.
До прихода Кэтчи Хаммель начал с хвоста, он
— Так ты спрашиваешь, что такое тайна?
— Да, Смотритель.
— Ты была на охоте этим утром?
Кэтчи почему-то испытывает стыд и не отвечает, да этого и не требуется, ведь почти все жители деревни участвуют в охоте, а Смотрителю это, очевидно, не нравится.
— И ты там что-то увидела?
— Смотритель, там была рыбина, похожая на женщину. Совсем как человек.
— И что?
— Есть люди земли, то есть скал, есть люди ветра. У ветра есть птицы, и у воды есть птицы. У воды есть рыбы, и у земли есть свои рыбы. Почему, Смотритель?
Хаммель показывает рукой в сторону болота:
— Что там?
— Болота. Скалы. Земля.
— Верно, земля. — Он поворачивается в сторону моря: — А там?
— Море. Вода.
Хаммель указывает наверх.
— Ветер. — Кэтчи замечает темную полосу над горизонтом. — Шторм.
— А в лампе Спитмэм?
— Огонь.
Поочередно загибая пальцы, Хаммель перечисляет:
— Земля. Вода. Воздух. Огонь. Это все, все основное. Эти стихии соперничают друг с другом, стремятся уничтожить остальных. Но не всегда. Так было не всегда.
— Было время, когда вода не охотилась за людьми? — Кэтчи отрывается от созерцания небосклона. — Время, когда шторм не убивал людей?
— Да, Кэтчи. Было время, когда все стихии объединились и вместе создали настоящих людей, птиц и рыб. Но потом стихии разделились и стали воевать друг с другом. Теперь у ветра имеются свои птицы, рыбы, даже люди. И у воды тоже.
Хаммель пощипывает шкуру рыбины, теребит бороду. Клубок вырванных растений скатывается на самое дно рва.
— Точно так же и земля имеет свой народ, и птиц, и рыб.
— И огонь тоже? — спрашивает Кэтчи.
— Так говорят, хоть никто и не пытался выпустить его наружу, чтобы проверить.
— И так будет всегда?
— Да, пока одна из стихий не уничтожит остальные. Но этого не произойдет никогда.
— Почему? Земля сильнее всех!
— Сильнее, но ветер быстрее. Ветер летает быстро, но вода изменяет форму. Вода изменчива, но огонь может воспламенить весь мир. Огонь зажигает, но земля восстанавливается. Так и идет. Каждая стихия нуждается в трех остальных.
Кэтчи выдирает куст одуванчика из шкуры рыбины, сдувает с него тысячи легких белых звездочек.
— И поэтому все они держатся вместе?
— Так говорят.
— А как считаешь ты, Смотритель?
— В этом и кроется тайна, о которой ты спрашиваешь. — Хаммель похлопывает ладонью по расчищенному куску шкуры, — Тайна — это клей, при помощи которого все миры прочно держатся в наших сердцах. Когда-нибудь они сольются в одно целое. Сейчас тайна слаба — всего лишь мимолетный блеск в глазах незнакомого существа, маленькая искра на берегу моря. У нее не хватает сил. И в этой рыбине содержится тайна, но она не сможет существовать долго. Посмотри на эти цветы, кусты, ростки деревьев — если ничего не делать, дней через пять от рыбины не останется и следа. Вот так.