Лучшее за год XXIII: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
Шрифт:
— Это я, Клари, — сказал я. — Том. Твой младший брат. Ближайший ко мне агент слегка напрягся и наклонил в мою сторону голову, словно я ему что-то смутно напомнил.
— Полагаю, моя дорогая, у тебя сегодня было достаточно приключений, — сказал я сестре, снова включая имплантат, чтобы убрать с глаз долой агентов. — Вполне достаточно для одного дня, разве ты не согласна? Не думай об агентах. Я пригнал за тобой машину. Я приехал, чтобы забрать тебя домой.
Кларисса позволила отвести и усадить себя в машину. Она была в ужасном состоянии: дрожащая, без кровинки в лице, с очумелой головой, ее сломанная нога распухла чуть ли не вдвое против обычного размера. Я был рад, что сообразил захватить для нее плед, фляжку с горячим какао и бутылку бренди.
Лили, это странное существо с лунообразным лицом и человеческой душой, скрывающейся под картоном, проследовала за нами и остановилась, обеспокоенно наблюдая.
— С ней все в порядке? — спросила Лили. — Она так странно ходит.
— Да, с ней все будет в порядке. Просто она старая и очень устала, — сказал я, захлопывая дверь и обходя машину, чтобы сесть самому.
Я щелчком вырубил имплантат, отсекая Лили, а заодно — панораму и звуки площади Пикадилли. В темном безжизненном пространстве лишь силуэты четырех агентов вырисовывались в лучах фар. Агенты дружно, выстроившись цепочкой, двинулись следом за нами. У меня возникла странная мысль, что им хотелось поехать вместе с нами, хотелось, чтобы кто-то так же встречал их с пледом, бренди и горячим какао.
Я поудобнее усадил сестру и завел машину, решив ехать так, как это делала она сама, не видя виртуального транспорта.
Вообще-то я старался не поступать таким образом, понимая, что синхруалам это должно казаться высокомерным, ведь именно из-за этого мы, аутсайдеры, заслужили свои обидные прозвища, но сегодня я просто не мог рисковать, дабы, ко всему прочему, не сломать подвеску по пути домой.
— На самом деле, если задуматься, мы не отличаемся от них, — сказала некоторое время спустя Клари. Ее имплантат был отключен, и она обозревала заброшенные улицы, одинокие, как каньоны на какой-нибудь безжизненной планете. — Там, снаружи, сплошной физический мир, физическая материя. Но мы ведь не такие, верно? Мы — рисунки. Мы просто рисунки на этой поверхности.
— Выпей еще чуточку бренди, Клари, — сказал я, — а потом откинь спинку сиденья и постарайся заснуть. До дому еще ехать да ехать.
Она кивнула и завернулась в плед. Ее имплантат сам собой включился, она увидела, как метнулось в сторону такси, и услыхала его взорвавшийся гневом гудок. В один миг ее со всех сторон окружила ночная деловая жизнь Согласованного Поля. Потом все исчезло.
— И все-таки, — пробормотала она сонным голосом, — совсем как огоньки на площади Пикадилли.
Дэвид Джерролд
В зоне сотрясения [130]
На следующий день после того, как время обрушилось, я решил почистить ботинки. Они в этом нуждались. По правде говоря, я и не знал, что произошло крушение. В конце концов, годы и десятилетия часто пролетают для меня быстрее, чем месяц, а иной день, бывает, тянется бесконечно. Я просто подумал, что это еще одно обычное времетрясение.
Взяв газету — «Лос-Анджелес Миррор», с первой полосой, напечатанной коричневым, — я расположился в одном из кожаных кресел с высокой спинкой в будке чистильщика на Голливудском бульваре. Там были еще экземпляры «Геральд», «Экзаминер» и «Таймс», но я предпочитал «Миррор» из-за комиксов о Пого Поссуме [131] в юмористическом разделе.
130
«In the Quake Zone», by David Gerrold. Copyright © 2005 by David Gerrold. First published in Down These Dark Spaceways (Science Fiction Book Club), edited by Mike Resnick. Reprinted by permission of the author.
131
Пого Поссум — персонаж комиксов, придуманный художником Уолтом Келли.
— Просто замечательные ботинки, сэр, — заметил Рой и принялся за работу.
Он еще не знал меня. Я с резким хлопком развернул газету. Проверять по ней дату необходимости не было. То, что сейчас конец пятидесятых, я уже понял по проносящимся по бульвару автомобилям, обильному потоку детройтских железяк: непременные «шевроле» и «форды», несколько «бьюиков» и «олдсмобилей», случайно затесавшийся расфуфыренный «кадиллак», парочка «Меркуриев». Иные модели вызывали ностальгию — «де сото», «рэмблеры» «паккарды» и «студебекеры». Иностранных машин было мало, яркие хромированные чудовища, рыча, проносились мимо, многие гудели на ходу. Автомобили поновее имели зарождающиеся хвостовые стабилизаторы, вызывающие в памяти образы реактивных самолетов и ракет, — отличительный признак пятидесятых в целом и конца промышленной эры. В области автомобилестроения начиналась головокружительная эволюция.
И «Миррор» и «Экзаминер» исчезли, если я правильно помню, где-то в конце пятьдесят восьмого года, может быть в начале пятьдесят девятого, в результате закулисных интриг издателей. Мистер Чэндлер сказал мистеру Херсту что-то вроде: «Я закрою свои утренние газеты, если вы закроете вечерние. Давайте объединим наши издания — и вперед».
Мимо на крейсерской скорости промчался новый «эдсел» — значит, точно, пятьдесят восьмой. Но я уже и так сообразил. В голливудском воздухе ощущался песок. Насыщенный,
Газеты сообщали, что временные провалы открылись к северу от ранчо Портер. Писали, что там найдены двое детишек, Дэзи и Люси, семи лет от роду, возвращенные обратным толчком времени; они потерялись десять лет назад к востоку от Бойл-Хейтс. Ослепительно сияющее здание DWP [132] исчезло с линии горизонта деловых кварталов вместе с всемирно известной четырехуровневой скоростной автострадой. Южнее башни Уоттса временные толчки сдвинули время всего на пару лет, но и этот слабый толчок надолго затормозил строительство великолепных башен Симона Родиа. Толчки отмечались на всей территории по направлению к Тихому океану. Пропали несколько небольших лодок и паром «Каталина», однако был замечен сверкающий новенький катер береговой охраны тысяча девятьсот шестьдесят третьего года выпуска, который, пыхтя, направлялся в сторону Сан-Педро, и долину Сан-Фернандо утюжили большие красные трамваи «Пасифик электрик». Интересно, был ли у меня шанс проехаться в одном из них до очередных толчков?
132
Department of Water & Power — департамент тепло- и водоснабжения.
Калтех [133] предсказывал новые сотрясения времени в течение ближайших дней и советовал населению по возможности не выходить из дому, чтобы избежать дальнейших разрывов пространства. Красный Крест открывал убежища в зданиях колледжей для тех, чьи дома исчезли или теперь заняты предшествующими или последующими хозяевами.
Мародеры и коллекционеры из будущего уже наводнили бульвар. Большинство из них выделялись в толпе. Их выдавали всклокоченные длинные волосы и бороды, рваные вытертые джинсы и футболки с порнографическими рисунками. В бешеной спешке они обдирали стенды «Ворлд бук энд ньюс», скупали все, какие сумели найти, экземпляры «Супермена», «Бэтмена», «Экшена» и особенно «комиксы Уолта Диснея» с рисунками легендарного Карла Баркса. [134] «МАД мэгэзин» тоже пользовался популярностью; выпуски с обложками работы Фриза [135] считались наиболее ценными. Потом возбужденные толпы гостей из будущего двинулись на восток, нанося урон магазинам «Коллекторс букс энд рекордс» и «Пиквик». Те, кто посмекалистее, делали покупки за наличный расчет. Самые сообразительные платили купюрами пятьдесят второго года, прихваченными во время предыдущих путешествий или выменянными у других коллекционеров. Тупые предъявляли кредитные карточки и чековые книжки. Кредитные карточки брали далеко не везде, Visa или MasterCard, например, никто не признавал. И никто больше не принимал чеки, где не указывалась конкретная дата, проставленная банком; этому большинство магазинов научилось со времен предыдущего времетрясения.
133
Калтех (Caltech) — Калифорнийский технологический институт, одно из старейших научно-исследовательских учреждений в США.
134
Баркс Карл — знаменитый художник-аниматор, работавший на студии Уолта Диснея, создатель Дональда Дака.
135
Фриз Фрэнк Келли — художник, иллюстрировавший фантастику, десятикратный лауреат премии «Хьюго».
Агентство Харриса — хотя самого Тэда Харриса в природе не существовало, но агентство называлось именно так — располагалось прямо над будкой чистильщика обуви; вверх по ступенькам, потом налево и прямо до конца вестибюля, название на вывеске отсутствовало, впрочем, как и сама вывеска. Дверь была сделана из сосны, основательная, как крышка гроба, и вдобавок выкрашенная зеленой краской, — почему, припомнить не мог никто, на ум приходила только старая песенка «Что же происходит там, за зеленой дверью?..». Единственным опознавательным знаком являлась маленькая табличка, гласившая «Только по приглашению». Это не совсем соответствовало истине, но призвано было отпугивать случайных любопытных посетителей. Мой ключ вполне подходил, ведь замки здесь не менялись вплоть до тысяча девятьсот семьдесят второго года. У стойки администратора никого не оказалось, приемная была завалена коробками с картонными папками и штабелями пустых скоросшивателей. Две машинистки занимались сортировкой бумаг. Они метнули в меня быстрые и удивленные взгляды. Если у меня был ключ, значит, я имел право тут находиться.