Лучшее за год XXV/II: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
Шрифт:
Высокому человеку каким–то образом удалось пройти по улицам, не привлекая к себе внимания и не будучи ограбленным, но теперь он внимание привлек.
Члены стаи бросились на чужака. Возможно, сначала они просто собирались избить его как следует — но у троих были ножи. Парень с пушкой не воспользовался ею — он, по крайней мере, сохранил остатки разума. Остальные не испытывали такого благоговения перед смертоносной силой своего оружия.
Это убийство, возможно, сошло бы за непредумышленное; сами преступники не соображали, что совершают уголовное преступление, — ни один из них не смог бы сформулировать свое намерение за те несколько секунд, что были в их распоряжении. И все же за эти секунды высокий человек был приговорен — самое большее, через десять он уже лежал на полу без сознания, а через сорок был уже практически покойником; к этому
Ложка с содержавшейся в ней ароматической смесью выпала у него из пальцев.
Шейла была спасена буквально в последнюю минуту. Если бы она вдыхала эти пары еще десять секунд…
Шейла действительно была спасена, и она это понимала. Если бы она вдохнула необходимую дозу пятого препарата, она перестала бы быть собой и начала бы неотвратимо превращаться в кого–то другого.
Она никогда не верила, ни секунды, в то, что действительно станет одной из бессмертных атлантов, готовой принять командование над своими покорными рабами и возродить к жизни своих сестер. Она не собиралась захватывать власть над миром и спасать человечество от самоуничтожения путем установления милосердной диктатуры. Она была не настолько сумасшедшей… но она знала, что, каким бы психом или дураком ни был Зармеродах, он был чертовски прав в одном. Она действительно была не той, кем себя считала, — никогда. Внутри ее, скрытая среди нагромождения ее клеток, жила стройная, подтянутая, мыслящая женщина — и эта женщина смогла бы вырваться из плена, если бы четверо жалких соперников такой же жалкой банды Даррена не решили, что пришла его очередь погибнуть в их дурацкой и никчемной войне наркодилеров.
Шейла понятия не имела, кем могла быть эта скрытая в ней личность. Она не смогла бы дать ей имя. Но она знала одно, и в этом не могло быть сомнений: эту ужасную боль стоило вытерпеть, если бы только Зармеродах смог завершить свой ритуал.
Это был ритуал, решила она, какое–то оккультное действо, а не простое колдовство. Это была церемония инициации, символизирующая переход на другой уровень существования, подобная свадьбе или получению диплома, но только в миллион раз более значительная и эффективная.
Шейла знала: независимо от того, стала бы она бессмертной из Атлантиды или нет, кем–то она все же стала бы. Она превратилась бы из гусеницы в бабочку, а может быть, еще лучше — в стрекозу или осу со смертоносным жалом. Вдыхая пары пятого снадобья, она не видела ничего конкретно, но ощутила такую жажду прозрения, какой никогда не ощущала прежде, о которой она и не подозревала.
Но она упустила свой шанс — скорее всего, навсегда.
Когда полиция в конце концов появилась вслед за «скорой», которую Шейла вызвала, чтобы избавиться от тела, она рассказала обо всем, что произошло. Разумеется, она не назвала имена убийц, но полиции не потребовалось много времени, чтобы выяснить, кто кого убил и почему. Были собраны свидетельские показания, все рассказы объединились в одну картину, и полицейские пришли в ярость. Они так хотели посадить этих парней за нечто более серьезное, чем незаконное хранение оружия, а Шейлу — хотя бы за препятствие ходу следствия. Однако на этот раз серьезных обвинений повесить ни на кого не удалось, хотя убитый, прежде чем свихнуться, был уважаемым океанографом.
В конце концов тело увезли. Шейлу выперли из квартиры, которая превратилась в место преступления; лужи крови и «различные потенциально токсичные загрязнения» должен был тщательно убрать специальный отряд, прежде чем полиция сочтет ее «пригодной для заселения». Даррена найти не смогли, но работникам системы соцобеспечения удалось отыскать Трэйси, чтобы отправить ее вместе с матерью на «временное местопребывание» в захудалых меблирашках.
Примерно через двадцать минут, прежде чем Трэйси снова сбежала, чтобы найти себе более подходящее место для ночевки, Шейла сильно сжала ее в объятиях.
— Не беспокойся за меня, дорогая, — сказала она, хотя дочь и не думала беспокоиться, — со мной все в порядке, на самом деле. Но прежде чем ты уйдешь, я хочу сказать тебе, что я тебя очень люблю.
Она могла бы, конечно, сказать много больше. Она могла бы сказать, что дочь — это плоть от плоти ее, но плоть эта необыкновенная; и что если однажды в ее жизни появится загадочный человек, который когда–то копался в тине, извлеченной со дна далекого океана, и подхватил при этом заразную болезнь, от которой у него поехала крыша, то ей
Тем не менее, когда Трэйси ушла и Шейла осталась одна в грязной комнате, вызывающей приступы клаустрофобии, с включенным для компании телевизором, она не могла не предаться размышлениям о том, существует ли хоть проблеск надежды, не только для нее, Трэйси или Даррена, но для всего мира, которому угрожает экологическая катастрофа.
В конце концов она решила, что лучше верить — надежда есть.
Пэт Кадиган
Ничего личного [46]
46
«Nothing Personal," by Pat Cadigan. Copyright © 2007 by Pat Cadigan. First published in Alien Crimes(Science Fiction Book Club), edited by Mike Resnick. Reprinted by permission of the author.
Пэт Кадиган родилась в Скенектади, штат Нью–Йорк, в настоящее время живет в Лондоне вместе со своей семьей. Ее первая профессиональная публикация состоялась в 1980 году, и с тех пор Кадиган считается одним из самых ярких молодых авторов своего поколения. Рассказ «Милый мальчик–гибрид» («Pretty Boy Crossover») попал в списки лучших научно–фантастических работ 1980–х годов, а рассказ «Ангел» («Angel») вошел в число финалистов премий «Хьюго», «Небьюла» и Всемирной премии фэнтези, став одним из немногих произведений, когда–либо удостаивавшихся такого довольно необычного признания. Малая проза Кадиган появлялась во многих наиболее известных журналах, включая «Omni», «Asimov's Science Fiction» и «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», а позднее была объединена в сборники «Узоры» («Pattems») и «Грязная работа. Рассказы» («Dirty Work: Stories»). Вышедший в 1987 году дебютный роман «Игроки с разумом» («Mindplayers») получил превосходные отзывы, а второй роман «Синнеры» («Synners»), опубликованный в 1991 году, был отмечен премией Артура Кларка, как и третий роман «Дураки» («Fools»), — кроме Кадиган только Чайна Мьевиль дважды завоевывал премию Артура Кларка. Среди других работ писательницы романы «Чай из пустой чашки» («Теа from an Empty Сир») и «Цифровой дервиш» («Dewish Is Digital»), а также антология «The Ultimate Cyberpunk», в которой она выступила в качестве составителя. Недавно вышел новый роман «Реальность была моим другом» («Reality Used to Be a Friend of Mine»). Произведения Кадиган публиковались в «The Year's Best Science Fiction» с первого по шестой и с девятого по тринадцатый выпуск.
В представленном ниже рассказе с напряженным сюжетом автор отправляет нас в путешествие по киберпространству, которое оказывается столь же опасным местом, как и реальный мир, если не более.
Детектив Руби Цун не смогла бы сказать точно, когда ею впервые овладел Страх. Это развивалось постепенно, неделями, а то и месяцами, с незаметностью любого из повседневных жизненных процессов — когда набираешь вес, седеешь или стареешь. Время шло и шло, пока однажды, проснувшись, обнаруживаешь, что ты полноватая, седеющая средних лет детектив из убойного отдела с двадцатью пятью годами стажа и тяжелым комком скверных предчувствий в желудке: Страхом.
Впрочем, это было достаточно известное ей чувство. Руби оно было хорошо знакомо в прошлом. Когда ждешь вердикта по инциденту, связанному со стрельбой по офицеру полиции. Когда поднимаешь взгляд от горы бумаг на столе и видишь перед собой офицера из отдела внутренних расследований с каменным лицом. Когда врач прокашливается и предлагает сесть, прежде чем сообщить результаты маммографии. Когда отвечаешь на вызов и обнаруживаешь, что это номер полицейского. Были еще и нескончаемые слухи, слухи, слухи: о сокращении бюджета, принудительной отставке всех, кто проработал более пятнадцати лет, о принудительных перемещениях из отдела в отдел, переводе на менее квалифицированную работу, продвижениях по службе, обманах, вызовах в суд, не говоря уже голоде, войне, эпидемиях, болезнях и смерти — словом, все как обычно.