Лучшие анекдоты о главном
Шрифт:
– Ну, Моня… Как сказать – остановил… Недозаправил…
Абрам с веником и тряпкой делает уборку в квартире. Сара сидит на диване, смотрит телевизор и ест булочки. Через некоторое время Абрам раздраженно:
– Ну, ты хотя бы задницу подняла и помогла мне!
– А мне врач запретил тяжелое поднимать!
– Марк Соломонович, можно мне двух крепких мальчиков?
– Конечно, Софочка, Вам, наверное, что-то
– Да… Разлуку!
Заходит украинец в бар:
– Дайте мне пива!
– 20 гривен.
– Но было же по 10!
– 10 гривен – пиво и 10 гривен – налог на АТО.
– Ладно.
Дает 20 гривен и получает сдачу 10 гривен.
– Пива нет!
– Здравствуйте, мосье Рабинович, как ваши дела?
– Помаленьку, мосье Гольдберг, а ваши?
– Тоже так потихоньку. У меня к вам интересное дельце. Для вас есть роскошная невеста – молодая вдова редкой красоты, очень серьезная. И невинная.
– Как невинная? Вы же сказали, что она вдова.
– Ой, одно слово, что вдова, это было так давно, она уже все забыла!
В одесской аптеке:
– У вас есть средство для выращивания волос?
– Есть.
– Хорошее?
– Таки не то слово! Вы видите за кассой человека с усами? Так это моя Сара! Она пыталась открыть пузырек зубами.
Роза по телефону диктует Саре рецепт пирога:
– Взять 4 яйца.
– Значит, пишу 2.
– Не, пиши 4, я уже 4 убавила.
– Роза Марковна, а шо это у Вас на ногах такие кривые пальцы?
– Из-за убеждений…
– Каких убеждений?
– Я убеждена, шо у меня 35-й размер ноги.
Американец – русскому:
– Я представляю, как вы обедаете: дубовый стол, на столе – бутылка водки, черный хлеб, селедка, лук, каша, пельмени. Под столом – пулемет. На стене – балалайка и буденовка. Во дворе – танк, а на крыльце – медведь.
Русский:
– Что за бред?! Почему одна бутылка водки?!
– Абрам, а где электробритва, которую я тебе на 23 февраля подарила?
– На работе.
– Зачем ты ее туда утащил?
– Вот ты смешная! Ну не дома же электричество каждый день на нее тратить!
Еврей в Центральном телеграфе:
– Мне, пожалуйста, звонок в Нью-Йорк на 5 секунд!
Телефонистка пожала плечами, но заказ приняла. Раздается звонок, еврей подходит к телефону:
– Моня, ты какаешь?
– Да!
– Все, пока!
У телефонистки челюсть отвисла, а еврей говорит:
– А что вы удивляетесь?
– Розочка! Вы уже три года, как вдова… Я тоже один… Не такой молодой, но, таки, очень небедный… Вы понимаете, на шо я намекаю?
– Семен Маркович! Та я с удовольствием готова стать и Вашей вдовой!
Покупатель в магазине у Абрама:
– Скажите, а у вас есть желтая ткань? Абрам показывает рулон ткани. Покупатель с улыбкой:
– Так это же черная.
Абрам выносит со склада еще два рулона. Покупатель:
– Отличное качество, жаль только, что один рулон красный, а другой синий!
Абрам:
– Знаете, вот чтобы совсем желтая, таки нет.
Два бывших одессита живут на Брайтоне. Жена случайно проглотила монету в 20 центов.
Муж – жене:
– Сарочка, нет смысла вызывать врача…
– ???
– Он возьмет с нас 20 долларов, а вытащит только 20 центов…
– Рабинович, скажите, какая разница между одним рублем и одним долларом?
– А вам точно или примерно?
– Ну, давайте хотя бы примерно.
– Разница примерно один доллар.
– Розочка, вчера из вашей комнаты доносились такие странные звуки…
– Ах, ничего интересного – это был ноктюрн Шопена.
– Ничего себе не интересно: звучал Шопен, а вышел таки Додик!
– С тех пор, как мы стали давать нашему Изечке деньги за хорошие отметки, он стал носить домой только пятерки!
– Абрам, и шо ты думаешь по этому поводу?
– Похоже, они делят выручку с учителем, дорогая…
– Нет, вы представляете: он только первый раз пришел ко мне и сразу открыто заявил: «Мне от вас нужно водки, переспать и обсудить Достоевского»!
– Какой хам! Софа, ну, а шо же вы?
– Как интэллегхэнтная женщина, я как услышала о Достоевском, то сразу согласилась и на остальное!
Рабинович гостям:
– Кушайте, гости дорогие, кушайте! Семга, сервелат, буженина… А вот икра… для тех, у кого совсем нет совести!
Рабиновича исключили из партии за три возмутительных выпада:
1) Когда секретарь партбюро зашел к нему в кабинет, там висели портреты Хрущева и Брежнева.
– Почему ты до сих пор не снял этого дурака? – спросил секретарь.
– Которого? – спросил Рабинович.
2) Увидев пышные похороны члена политбюро, Рабинович сказал: