Лучшие годы жизни
Шрифт:
– Да. Всегда мечтал посетить Испанию.
– Почему?
– Слышал, что здесь живут самые красивые девушки.
– Так говорят в России? – засмеялась Моника, не переставая протирать стаканы.
– Так написано во многих книгах, и так подсказывает моё сердце.
– О! Я вижу, ты опасный человек, Юра! – Она погрозила мне пальцем, глаза её весело заблестели.
– Я настоящий монстр, – ответил я ей в тон.
– Ну и как? Успел ты кого-нибудь встретить?
– Ты первая, кого я увидел.
– Разве в Барселоне нет
– Я здесь первый день, не успел даже прошвырнуться по улицам. Разве я мог повстречать кого-нибудь? Но я рад, что увидел именно тебя, ты мне нравишься.
– Я? – Моника прекратила протирать стаканы и повернулась ко мне в профиль. – Я не могу тебе нравиться. Посмотри на мой нос, он совершенно не испанский. Он вздёрнут вверх. Разве может нравиться девушка с таким носом?
Она действительно была немного курносой, но в этом крылась часть её внешнего обаяния. Строго сложенные губки под таким носиком делали её на редкость забавной и милой.
– Я сразу обратил на тебя внимание. Я проходил мимо зала, где ты обслуживала туристов. Теперь вот ты в баре работаешь. Неужели у вас такая загрузка? Только успевай бегать туда-сюда.
– Да, мы работаем за двоих, – она снова принялась протирать стаканы. – А ты кто по профессии?
– Журналист.
– Должно быть, это очень интересная работа, – предположила она, улыбнувшись.
– Главным образом интересно в ней то, что есть возможность посетить самые неожиданные места. Всегда мечтал посетить Испанию, и вот я здесь… Послушай, Моника, а не взялась бы ты показать мне город? У тебя бывает свободное время?
– Завтра у меня выходной, но…
Она задумалась, словно колебалась, можно ли соглашаться на свидание с чужеземцем вот так, сразу, едва он поманил. Однако я смотрел на неё совершенно невинным взором. Мне показалось, что она согласилась, хотя она не произнесла «да». Её лицо не умело лгать.
– У тебя назначено другое свидание? – предположил я.
– Нет, – Моника смутилась и поспешила отвести глаза.
– Тогда почему «но»? Ты стесняешься меня? Или боишься? – Я улыбнулся как можно приветливее и разочарованно развёл руками. – Вот уж не думал никогда, что испанские женщины чего-то боятся.
– У меня нет другого свидания, я ничего не боюсь, я покажу тебе Барселону, – выпалила девушка, решительно сведя брови.
– Моника, – я подался вперёд, слегка перегнувшись через стойку бара, – у меня нет дурных намерений. Ты веришь мне?
Она пристально посмотрела на меня.
– Завтра я буду ждать тебя, но не здесь, не в отеле, – негромко сказала она.
– Где?
– У Святого Семейства. Тут близко. Ты знаешь этот собор? Встретимся с той стороны, где современные скульптуры. Одиннадцать утра тебе подойдёт? Я не смогу раньше, так как хочу немного отоспаться после работы.
– Я буду счастлив видеть тебя, – я поставил пустой стакан на полированную поверхность стойки.
Моника хорошо знала Барселону и живо рассказывала о родном городе, сообщая по ходу дела массу сведений о себе. Я много смеялся и с удовольствием фотографировал её. Я вёл себя непринуждённо, как может и должен вести себя беззаботный человек. Я был не разведчик, а просто человек, повстречавший милую девушку.
– Из тебя мог бы получиться настоящий гид, – похвалил я её.
– Я люблю историю, – призналась она. – Я хотела бы стать историком.
– В чём же дело? Поступай в университет.
– А деньги? Юра, на учёбу нужны деньги. У меня их нет. Мне ещё повезло, что я попала в «Арагон», я работаю там чуть более полугода. Не могу сказать, что эта работа мне противна, но нравится она может только полным дуракам. Чем я занимаюсь? Встречаю группы туристов, обслуживаю их за ужином, оформляю документы, размещаю по номерам, работаю в баре. Нам полагается делать всё.
– Это я успел заметить.
– Но пусть уж это, чем совсем ничего. С работой сейчас трудно…
Провожая её домой, я купил ей букет цветов.
– Это мне? – не поверила она.
– Да.
– Почему? Мне никто никогда не дарил цветов.
– Я не знаю, как ещё выразить мою признательность тебе. И вообще… Ты очень милая девушка. Надеюсь, законы Испании не запрещают оказывать женщинам знаки внимания?
А сам подумал, что моей Татьяне я ни разу не дарил цветы, даже когда сделал ей предложение. Чёртова работа. Я вынужден быть не таким, какой я есть на самом деле. Ёлки-палки, а какой я на самом деле? Почему я никогда не дарил Тане цветов?
– Я хочу просить тебя, Моника, чтобы ты помогла мне освоить каталонскую речь, – сказал я ей через несколько дней.
– С удовольствием, – ответила девушка. – Но разве тебе не достаточно классического испанского?
– У вас тут заметно проявление националистических тенденций. Иногда в магазине со мной принципиально отказываются разговаривать, если я не обращаюсь к ним по-каталонски, – пояснил я.
– Да, пожалуй, ты прав, – согласилась она, – у нас такое есть. Сама-то я не обращаю на это внимание, так как разговариваю со всеми по-каталонски. Хорошо, что мы не в Басконии живём, вот уж где националисты! Говорят, там на границе установлен огромный щит с надписью на баскском языке: «Это вам не Испания!»
– Звучит угрожающе, – кивнул я.
Я встречался с Моникой почти каждый раз, когда у неё выдавался свободный вечер. Она искренне радовалась. У меня не было по отношению к ней никаких идей в плане оперативной разработки, но тем не менее я отмечал всё, что могло так или иначе пригодиться мне в будущем.
Однажды Моника сказала:
– Приглашаю тебя в гости. Ты не против? У меня есть хорошее вино. Тебе ведь нравится «риоха»? Я купила бутылку пятилетней выдержки.
– Моника, послушай меня, – я коснулся её руки, – когда женщина приглашает…