Лучший частный детектив
Шрифт:
— Да. А вы, наверное, Эрик Браун.
— Приятно познакомиться.
— Взаимно.
Молодой немецкий журналист оказался общительным, сообразительным, сведущим во многих вопросах. Его ломаный русский был вполне сносным, тем более что общение в смысле языка ей тоже шло на пользу, некоторые немецкие выражения она уже усвоила и воспринимала на слух. Одним словом, помощник был хорош во всех отношениях.
Вечером, после хлопот по устройству в гостиницу, Вера договорилась встретиться с Эриком в кафе. Здесь стоял гул от оживлённого говора студентов, которых здесь к вечеру набралось так много, что все столики оказались заняты. Пришлось покинуть
Йена — старинный университетский город, сохранивший особый колорит молодости и веселья. Это особенно остро ощущалось в исторической обстановке древней архитектуры.
Коллеги шли по мощёной булыжником дороге. Идти на каблуках было не совсем удобно, тем более что город славился своим холмистым рельефом. Вера взяла Эрика под руку, и они продолжили обсуждать начатую ещё в кафе тему.
— Думаешь, возможно полностью излечиться от душевного заболевания? Вряд ли существует способ заставить человека забыть пережитое горе. А ведь именно пережитые страдания мучают и сводят с ума…
— Забыть? Вряд ли. А вот методика научиться жить с этим есть. Помнить, но правильно относиться. Сколько учёных работает над мозгами человека. Ведь всё дело в мозге! Вот и пообщаешься завтра со специалистами… на заданную тему.
Вера волновалась, завтрашний день обещал быть насыщенным. Предстояло многое успеть. Поговорить с врачами и, если позволят, поработать в архивах лечебницы. Вера мысленно составила план на предстоящий день. Жаль, языка не знала. Но Эрик обещал помочь. Попрощавшись с ним, отправилась в гостиницу.
Ночью она проснулась от жуткой головной боли. С трудом открыла глаза, пошарила рукой по тумбочке, одновременно соображая, где находится. Включила настольную лампу. Таблетки лежали в косметичке, и она долго копалась в сумочке, прежде чем отыскала спасительные пилюли.
В висках словно стучали молоточки, а голова была стянута стальным обручем. Видимо, сказалась разница часовых поясов и климатических особенностей. Вспомнив, как ей помог в прошлый раз волевой образ, возникший на занятиях Натальи Николаевны, Вера вновь хотела испробовать на себе его врачующее воздействие… Но он был словно стёрт из памяти. Вера удивилась, но объяснила себе это тем, что редко посещала Пригожину, поэтому образ ушёл безвозвратно. Если, конечно, это не начало склероза. Стоит поговорить со специалистами о заболеваниях головы, о причинах мигрени. Минут через двадцать лекарство подействовало, и Вера до утра больше не просыпалась.
Глава III
Вера шла по узким улочкам города и удивлялась. Немцы, несомненно, фанатики рисайкла (утилизации отходов). Чувство порядка и чистоты у них в крови. По улицам и даже иногда в магазинах она видела разного цвета огромные бочки, куда бросать бутылки следовало в соответствии с цветом. Урны повсюду, и они тоже с несколькими отделениями, так что надо читать, прежде чем что-то положить в них. Такие резервуары для мусора стояли даже на вокзале.
По дороге они встретились с Эриком. До лечебницы, которая находилась на другом конце города, Вера и Эрик прокатились на автобусе, любуясь местными красотами.
…Уже два часа Вера копалась в архиве клиники, куда их с Эриком допустили как журналистов. Эрик здесь бывал и раньше по работе, года два назад делал репортаж. Кое с кем из персонала был знаком. Но вот незадача, все врачи в данный момент были заняты, поэтому посещение клиники началось не с интервью, что было бы логично, а с архива. Вера пыталась найти что-то, свидетельствующее о пребывании здесь пациентки по фамилии Корсунская.
«Порядок у них во всём, а вот документы найти невозможно!» — тщетность поиска начала отзываться раздражением. Правда, она сама не знала, что конкретно надо искать. Зацепкой могла быть любая бумажка. Но нужная папка не находилась, а документов в архиве было так много, что уже через полчаса спина предательски стала ныть, к тому же Вера начала безостановочно чихать, не сумев преодолеть атаки зловредной книжной пыли. Истории болезни Александры Корсунской здесь не было. Эрик также терялся в этих архивных трущобах. В конце концов, Вера попросила коллегу связаться с главврачом. По внутреннему телефону ответил приятный баритон. Журналист поговорил с доктором, и, к счастью, через некоторое время они с Верой были приглашены на второй этаж. Их провели в светлый просторный кабинет. За столом сидел элегантный седовласый мужчина.
Дела давно минувших лет хранились в архиве, но на иностранцев (из бывшего СССР с особым грифом) — отдельно. Их было гораздо меньше, поэтому металлический сейф с архивными документами располагался по соседству, в кабинете заместителя главврача. Но и здесь нужные бумаги не нашлись.
— Как же так? — вслух выражала удивление русская журналистка, Эрик старался прилежно переводить, смягчая некоторые обороты. — Девушка у вас долго лечилась, безуспешно, умерла… А документов соответствующих нет. Так ведь не бывает!
— Да, так не бывает! — вторил ей по-немецки доктор. — Плохо искали. У нас порядок, потерь быть не должно.
Главврач решительно встал из-за стола и вышел. Не было его минут сорок. Вера успела оглядеться и внимательно рассмотреть обстановку. Кабинет, отделанный тёмным деревом, на стене изображение релаксирующего вида — бурлящая вода, стекающая с живописного холма, на массивном столе фотография милой белокурой девчушки верхом на пони. Успокаивающе воздействовал и пёстрый во всю стену аквариум, из которого разноцветные рыбы с любопытством разглядывали посетителей просторного кабинета.
— Вы же говорили, что ваша пациентка умерла! — с этими словами главврач появился в дверном проёме и как вещдок предъявил толстую папку.
…Нет, чудеса, конечно, случаются. Любой журналист прекрасно знает, как непредсказуема бывает судьба. Удивляло другое. Почему родные Саши Корсунской оказались такими равнодушными, не интересовались ею совершенно, на протяжении множества лет не удосужились выяснить, жива ли она! Это обстоятельство вызвало некоторое недоумение.
Возникало множество других вопросов: куда делась Александра после выписки? Как сложилась её жизнь и почему она не объявилась в родных пенатах? Почему не осталось никаких сведений о её судьбе? И, в конце концов, — ГДЕ ОНА НАХОДИТСЯ СЕЙЧАС?
Для статьи материал уникальный: драматичная история жизни русской пациентки немецкой клиники для душевнобольных, интервью с ней, да ещё и комментарий специалистов!
…Когда доктор полистал историю болезни, то пояснил, что двадцативосьмилетняя женщина как бы «уходила в себя», отказывалась от реалий этого мира. Но ей повезло. Именно в те годы в клинике работал доктор Миллер, применяя в лечении свою уникальную методику. Вера подробно фиксировала всё, что переводил Эрик со слов главврача: