Лучший друг моего жениха
Шрифт:
– Я так и думала. Пока, Кирилл.
Больше не хочу его слушать. Уже не на шутку выводит это равнодушие. Чем я его вообще зацепила, если он мной не интересуется?
Кравцов что-то кричит вслед, но я, не слушая, направляюсь к парковке. Догнав, он хватает меня за руку.
– Ну что ты как маленькая?
– ловит мой взгляд, хмурясь. Да только не уверена, что он действительно волнуется.
– Что снова случилось, зайка?
– Морковка попалась твердая.
И пока Кирилл хлопает глазами, вырвавшись из захвата, быстро
Быть может, я веду себя, словно ребенок, но мне сейчас совсем не хочется быть мудрой и понимающей.
Меня полностью устраивают мои детские эмоции.
И чтобы их выплеснуть, я еду в парк аттракционов. Все равно с работы отпросилась. Колесо обозрения, американские горки, я катаюсь по кругу, но мне безумно одиноко. Словно что-то упускаю из вида, не хватает какого-то важного элемента. Поэтому, выйдя из тира, направляюсь прямиком к родителям.
Папы ожидаемо нет, мама, усадив за стол, спрашивает, как у нас с Кириллом.
– Мам, папа тоже никогда не интересовался тем, что тебе нравится?
– отвечаю я вместо стандартного «всё хорошо».
– Маргарита, - внимательно разглядывает она меня.
– У вас проблемы? Нужно быть мудрее, где-то потерпеть, где-то промолчать. Такая уж у нас женская доля...
– затягивает по привычке, но я её прерываю.
– Какая? Заглядывать в рот своему мужчине и забивать на себя?
– Марго!
– Значит, не интересовался, да?
– Он работал с утра до вечера, чтобы у нас с тобой все было. О каких интересах ты говоришь?
Мама пытается держаться уверенно, но я вижу, что не все так гладко, и её эта пресловутая мудрость тоже порой достает до чёртиков. Только она в этом ни за что не признается.
– А ты когда-нибудь мечтала? Ну чем бы хотела заниматься? Какое-то дело, хобби?
– Марго, я столько раз тебе уже говорила... Я посвятила свою жизнь семье, и не жалею. Так многие живут.
– Но я не хочу, как многие.
– Будешь показывать характер - замуж вообще не выйдешь.
– Если всё так, то замуж мне и не надо!
Говорю это скорее из упрямства, не понимая, что именно произношу. А потом доходит: я ведь, правда, замуж не хочу. Не за Кирилла. Не сейчас. Моя идея о безоблачном счастье рядом с ним кажется теперь настолько глупой, что я сама себе усмехаюсь.
– Марго, - вздыхает мама. Она сбавляет обороты, смягчая голос.
– Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Но пойми, отец много работал, поэтому всего этого добился. И сейчас продолжает. Если бы я отвлекала его своими капризами, мы бы погрязли в бытовых проблемах.
– Когда ты в последний раз беззаботно смеялась? А он?
– не готова я согласиться с её доводами, не готова!
– Не думала ли ты о том, что хочешь чем-то другим заняться вместо борщей и ожидания его с работы? А папа кроме этой самой работы вообще думал о чем-то? Хоть иногда вы посылали все к черту, чтобы просто побыть здесь и сейчас? Расслабиться, беззаботно провести время, отпустив этот немыслимый контроль. Вы же, как роботы, в этом всем, строго по плану, шаг влево, шаг вправо - расстрел!
– Снова заводишь разговор про детство и умение расслабляться? Ты, кажется, говорила об этом, рассказывая о своём проекте, верно?
– Да. Я говорила, что детские эмоции - самые искренние.
– Милая, ты ещё очень юная, и совсем не знаешь жизни. Тебе все даётся легко, и ты можешь позволить себе быть ребёнком. А мы с папой, уж извини, не дети.
– Необязательно быть детьми, чтобы искренне чувствовать и радоваться миру вокруг.
Мама ловко сглаживает спор, переключаясь на другие темы. Она это умеет, в отличие от меня, но в этот раз подчиняюсь, бросая начатый разговор.
Домой отправляюсь, не дождавшись папы, и, как забавно, Кирилла тоже нет, хотя время уже позднее. Да уж, вот это и есть счастливая жизнь?
Когда Кравцов появляется, я делаю вид, что сплю. Спорить сейчас нет сил, лучше отложить разговор до утра, все равно он неизбежен. У нас проблемы, и их надо решать.
Или... или дать друг другу время, чтобы понять, не совершаем ли мы ошибку.
Утром обнаруживаю на столе в кухне огромный букет красных роз. Смотрю на них, трогая бархатные лепестки, и ничего не чувствую. Ни радости, ни разочарования. Ни-че-го.
Кирилл влетает в кухню ураганом, словно чувствуя, что я настроена решительно. Делает глоток чая, сунув в рот бутерброд. Толком не прожевав, чмокает меня в нос.
– Кирилл, - хмурюсь я, - нам надо поговорить.
– Не сейчас, котёнок, ладно? Жутко опаздываю.
Я даже ответить не успеваю, сделав ещё глоток, он покидает кухню, а следом почти сразу и квартиру. Вот и поговорили.
Почему-то не удивляюсь, когда Кравцов оказывается занят в обед, а потом и вечером. То ли избегает разговора, то ли я как обычно на последнем месте. Ни то, ни то не радует, и в итоге я не выдерживаю. Мы ссоримся по телефону, правда, коротко, потому что Кирилл тут же включает виноватого, начиная рассыпаться в извинениях. Но встречу не отменяет и домой не приезжает. Да и к черту. Ложусь рано, но не могу уснуть, ворочаясь с боку на бок. И когда наконец погружаюсь в дрему, звонит Кирилл.
– Детка, милая, прости дурака, - говорит покаянно.
– Долбанный бизнес, но куда от него денешься? Я со всем разобрался, малышка, и теперь только твой. Клянусь. Приезжай в клуб, а?
Кажется, мой жених уже навеселе. А его слова, хоть и должны обрадовать, не приносят никаких эмоций. Слишком много раз он уже обещал это все, а теперь мне не хочется верить. И вообще… ничего не хочется.
Поэтому я молча кладу трубку и засыпаю. Но легче во сне не становится. Там прочно обосновался Дима, и каждая ночь для меня теперь - сладкая пытка.