Лучший друг моего жениха
Шрифт:
Хотя ничего подобного не прозвучало.
Вот только что в его понимании этот шанс? Стать одной из его женщин? Или... Или что-то большее. Мне нужно время, дурой я уже побыла, в омут бросаться не собираюсь. Да и пока что непонятно, зачем Диме всё это.
Было бы проще, не будь он другом Кирилла. Но этот факт поселяет в душе сомнения.
Его объяснения всё равно не меняют того, что произошло до. Мне по большому счету плевать на причины его молчания, кто кого прикрывал, зачем и так далее. Мне важно знать, почему он стоит сейчас передо мной и ждёт моего решения. Да, он мне важен. И уже давно.
Тело
Быстро отстраняюсь и бегу в сторону подъезда, больше не оглядываясь. Сердце стучит как сумасшедшее, в ушах стоит гул. Дима вызывает во мне ураган одним своим взглядом, но я не готова ни к каким ответам. Возможно у него всегда так просто. Захотел - получил. И да, я ещё злюсь, но теперь больше на себя. Потому что глупое сердце отбивает своим ритмом простой ответ.
Решаю, что смогу привести мысли в порядок, но дома успокоения нет.
Мама умело пытается из меня вытянуть подробности, но всё же отступает, не добившись результата. Закрываюсь в комнате и принимаю самое верное решение - с головой ухожу в свой проект. Я рисую, пишу, зачеркиваю, снова пишу, но всё равно иногда замираю, пытаясь унять пульс. Обходить даже мысленно сегодняшнюю ночь не выходит, я хорошо помню, чем закончилось обсуждение эскизов с Димой. А ещё мои рисунки остались у него, вместе с моим рассудком, видимо. Потому что сейчас внизу живота расползаются импульсы, которые накрывают воспоминаниями: сильные руки, взгляд карих глаз, дыхание, шепот, сумасшествие.
Отбрасываю блокнот и закрываю ладонями лицо. Медленно выдыхаю. Перед глазами так и стоит взгляд Димы. Ему важно мое решение, и это, черт возьми, ценнее, чем если бы он пошел напролом.
Включаю телефон и какое-то время наблюдаю, как приходят оповещения о пропущенных звонках.
Дима, Дима, Дима.
Кирилл... Кирилл, Кирилл, Кирилл, несколько сообщений. Вот это внимание! Ранее от Кравцова такого не наблюдалось.
Усмехаюсь, продолжая прислушиваться к своим чувствам.
Внутри лишь отвращение. И ничего больше относительно этого мужчины у меня нет. Успеваю прочитать первое сообщение, прежде чем отправить абонента в черный список:
«Котёнок, возьми трубку, я всё объясню».
Усмехаюсь, конечно-конечно. Не успеваю довести действие до конца. Телефон принимается вибрировать у меня в руках, а на экране появляется имя уже бывшего жениха. Я заношу палец над кнопкой «отбой», но в последний момент, нажимаю «принять».
– Малыш, наконец-то. Так волновался, как ты?
– Я прекрасно, Кирилл, - почему-то хочется смеяться, возможно, это нервное.
– Просто замечательно.
– Ты... на меня злишься?
Злюсь? Не то слово. Молчу. Мне совершенно не хочется с ним объясняться. Наверно, самое верное положить трубку, но мне теперь интересно, какую чушь он снова придумает. Теперь, когда я всё знаю, чувствую себя уверенной, как никогда. Словно жду следующую серию дешевой комедии, чтобы убедиться - дальше смотреть точно не буду. Мне даже говорить ничего не надо, Кирилл всё как обычно делает сам.
– Эта Лена, - осторожно начинает он,
– Скорее всего, - усмехаюсь в ответ. Согласиться с ролью любовницы разве можно в здравом уме?
– Я бросил её, вот она и наплела тебе с три короба. Ты же, надеюсь, не восприняла её всерьез?
– Кравцов не дожидается ответа и продолжает.
– Ты же знаешь, я люблю только тебя...
Кирилл всё говорит, говорит. В какой-то момент я просто убираю телефон и кладу перед собой. Слова Кравцова для меня стали просто звуком. Ничего не значащим и совершенно меня не волнующим. Нет, я по-прежнему не в восторге оттого, что из меня столько времени делали идиотку, и появись он сейчас передо мной, я бы, возможно, много всего ему высказала, но хочу при этом видеть его лживые глаза.
– Малыш?
– слышу, когда снова подношу телефон к уху.
– Я немного занят, но освобожусь, и мы поговорим ещё раз, хорошо?
– Занимайся делами, Кирилл. Они сейчас намного важнее, - говорю с сарказмом, но, кажется, Кравцов даже это распознать не в силах. Он совершенно меня не знает, не чувствует, ни меня, ни моих интонаций.
– Рит, - он кажется там даже вздыхает, - я тебя выбрал, понимаешь? Теперь есть только ты и я. Наделал ошибок, но я исправлю их.
Снова молчу, а мне просто нечего сказать, мне от этого понимания ни холодно, ни жарко.
– Не говори ничего отцу. Не руби с плеча. Я вернусь, и мы поговорим, хорошо?
Усмехаюсь. Вот теперь он искренен.
– Пока, Кирилл, - только и произношу в ответ и кладу трубку. Кравцов не перезванивает. Присылает сообщение, и ещё одно, и еще. Не отвечаю. А в черном списке появляется новый контакт.
Ужинаем мы с мамой практически молча, папа так и не появляется, и ложусь спать без его нравоучений, точно знаю, что они последуют - отец в Кирилле души не чаял. Особенный упор он делал на успешность компании Кравцова и что у меня с ним прекрасное будущее. Такой сложный день, и, видимо, меня ждет непростая ночь.
Перед сном долго пялюсь в потолок, не могу выбросить из головы Диму, мысли, которые врываются, заполняют воспоминаниями полностью, мне было так хорошо, как никогда. Ни с кем. Несмело касаюсь своего живота и провожу пальцами по гладкой коже, веду вниз, закусывая губу, низ живота тут же отзывается приятным чувством, посылаю к черту предрассудки, забираюсь в трусики и закрываю глаза, вспоминая, как меня там касался Дима, я повторяю его движения, от чего пульс моментально учащается, сжимаю ноги, выгибаюсь, не в силах сдержать стон. Тут же закусываю губу, заглушая звуки. И лишь спустя некоторое время прихожу в себя, тяжело дыша, даже не стараясь унять сбившийся ритм.
Так я из головы Диму не выброшу. Зато засыпаю почти сразу.
А утром за завтраком папа всё же хмуро спрашивает, что произошло. Так же, как и маме, сообщаю ему новости без особых подробностей.
– Заканчивай свои детские капризы, Рит, - произносит отец, и эта фраза действует, как красная тряпка на быка. Я завожусь моментально, не давая договорить.
– И что, продолжай, доченька, быть полной дурой? Что ты носишься с этим Кириллом? Да плевала я на его компанию, на его деньги, и всё, что ты там в нём нахваливаешь!