Лучший друг
Шрифт:
– Я подумал, что обычные достопримечательности ты и сама осмотришь, - сказал он.
– Тебя, наверно, от них уже тошнит...
– Нет, пока еще нет, - улыбнулась Рада, - но ты прав, это чудесная идея: у нас в селе такого не бывает...
– Вот и откроешь сама, - подмигнул ей Руслан.
– Все ингредиенты можно выписать из интернета по почте.
Эта идея поразила Раду. Она не слишком представляла себя в роли бизнесмена, но быть шоколатье - это похоже на большую и прекрасную мечту... Правда, она сначала хотела стать художником... Они с Русланом подробно
Мастер-класс был безумно интересным и увлекательным. Оказалось, что шоколад бывает не только сладким: он может быть и соленым, и острым, и с самыми необыкновенными начинками. Рада, правда, все же осталась приверженцем обычного сладкого молочного шоколада, но она не сказала об этом Руслану, чтобы он не счел ее вкусы мещанскими.
После мастер-класса они отправились в парк Горького, взяли напрокат пару электросамокатов (Руслан оплатил их) и целых два часа рассекали по мощеным дорожкам, почти ни разу не задвоив траекторию. А потом они выпили кофе с кексами, и молодой человек проводил Раду до самого подъезда. Без преувеличений можно было назвать этот день самым счастливым в ее жизни. Конечно, она была бы еще чуточку счастливее, если бы Руслан поцеловал ее на прощание, но Рада и так сочла судьбу слишком щедрой к ней.
Вернувшись в квартиру Федотовых, она еще долго пребывала в задумчиво-мечтательном состоянии и потому не сразу уразумела, о чем разговаривают ее родители, но папино явно нервное состояние подало сигнал тревоги, и Раде пришлось вернуться в реальность.
– Мне просто не верится, Свет, что это происходит на самом деле, - качал головой папа, меряя комнату шагами со скрещенными на груди руками.
– Да ничего особенного, - пожала плечами мама.
– Ты был далеко, маму не навещал, а она тут была...
– Ты думаешь, она за ней ухаживала? Как бы не так! Она мать сдала в дом престарелых, а в ее квартиру заселила своего сына, и теперь делает вид, что она такая заботливая дочь...
– Не забывай, что твоя мать и в самом деле ее удочерила, так что с юридической точки зрения...
– Да при чем тут юридическая точка зрения?
– взорвался папа.
– Я тебе про человеческую говорю! Никакого отношения эта Жанна к этой квартире не имеет. Когда мать вышла за ее отца, эта квартира была ее!
– Ты же знаешь, Мить, - успокаивала его мама, - что такие тонкие моральные рассуждения не играют большой роли, если речь идет о столичных квадратных метрах...
– Ладно, черт с ними, - продолжал кипятиться папа.
– Пусть так, пусть юридически она законная дочь, ну давайте делить на троих, но с какой стати они собираются меня отодвинуть? Уж кто-кто, а я имею полное право на эту квартиру, это вообще-то мой отец ее заработал...
Мама тяжело вздохнула:
– Митя, а может все-таки домой? Жили же мы как-то без этих денег...
– Черта с два!
– выругался отец.
– Не дождутся!
– Вот как московская недвижимость портит даже почти святых людей, - грустно улыбнулась мама.
– Да при чем тут это?
– отмахнулся
– У меня дети, для меня эти деньги совсем не лишние. И я имею на них полное право!
Так Рада узнала, что папина сводная сестра подала в суд, чтобы его лишили наследства, и потому их пребывание в Москве затягивалось. Это не могло не радовать ее, несмотря на расстройство родителей. Еще несколько дней она гуляла с мамой по столице: они посетили музей космонавтики, огромный роскошный планетарий, океанариум и музей живой природы, библиотеку имени Ленина. А потом Руслан опять позвонил ей...
Руслан часто вспоминал Раду, но не думал о ней подолгу. Она, конечно, нравилась ему: хорошенькая, тоненькая девочка, тем не менее, уже вполне оформленная и совершеннолетняя. Больше всего ему импонировали ее неопытность, невинность, детская непосредственность и восторженность. Ей нравилось абсолютно все, все ее вдохновляло и впечатляло - Руслан уже давно этому разучился. Наверно, поэтому и сама она его не впечатляла. Но в то же время его тянуло к ней, он как будто немного заражался ее энтузиазмом в отношении к жизни, когда она была рядом. Поэтому он пригласил ее еще на одно свидание и даже решил рассказать ей всю правду.
Сначала они сходили на выставку современного искусства - как и следовало ожидать, большая часть произведений Раде не понравилась, хотя она тщательно это скрывала - так же наивно, как неприязнь к столичным шоколадным изыскам. Руслан без конца внутренне потешался над ее боязнью показаться провинциалкой, потому что видел в этом глобальную тенденцию, только столичный бомонд скрывал свое мещанство намного виртуознее.
А потом он повел Раду на свою любимую смотровую площадку на крыше "Триумф Паласа", где у него работал знакомый консьерж. Погода, как нарочно, стояла великолепная: ясная, солнечная, безветренная. Москва лежала перед ними, как на ладони, и они стояли на этой крыше вдвоем, а вокруг разливался такой покой...
Рада сделала несколько фотографий на телефон.
– Бросай это дело, - усмехнулся Руслан.
– Таких фоток в интернете - как грязи.
– Ты прав, - смущенно потупилась Рада.
– Просто эти будут мои... знаешь, на память об этой поездке... А можно, я тебя сфотографирую?
– Валяй.
Потом они сделали селфи вдвоем, и прижавшись к девушке, чтобы поместиться в кадре, Руслан почувствовал, как отчаянно бьется ее маленькое сердечко. Его захватила нежность к ней и раскаяние.
– Знаешь, я... недавно расстался с девушкой, - выдохнул он.
Рада посмотрела на него очень внимательно и сочувственно.
– Она уехала в Англию учиться на год.
Рада долго молчала, а потом заставила себя улыбнуться и сказала:
– Вы не расстались, просто год вам придется пробыть на расстоянии...
Руслан попытался представить Эвелину, грустящую в одиночестве у окна с видом на Вестминстерское аббатство, и усмехнулся этой мысли.
– Она не станет хранить мне верность там, - откровенно признался он.
Рада хотела что-то ответить, но промолчала.