Лучший из миров
Шрифт:
Я опустила лицо в воду и открыла глаза. Да, это вам не река Сясь. Море соленое, ужас как щиплет. И ничего не видно.
— Нестрашно, — успокоил меня Юче. — Я тебе помогу. Набирай воздуха — и ныряем!
Он взял меня за руку. За запястье. Так, что его указательный палец лег на косточку, а большой — на то место, где бьется пульс. Меня словно ударило током. Известно ведь, что вода — хороший проводник… Я знала, что это прикосновение изменило меня навсегда, но не могла понять природу этой перемены. Просто случилось что-то, чего я давно ждала…
Юче
— Ныряем, — скомандовал он и утянул меня под воду. Я едва успела вдохнуть и чуть не нахлебалась воды. Я уже не пыталась открывать глаза и лишь рукой нащупывала скользкий камень, чтобы не ободраться. Очень хотелось воздуха, но я терпела. Потом я вдруг представила, что надо мной не поверхность воды, а камень. И даже если я захочу всплыть, ничего не получится. Я тут же сделала вздох, точнее, глоток, закашлялась, забилась в панике и пошла ко дну. А мама, ничего не подозревая, увезет в Россию моего двойника…
Вздох. Грубо, за волосы Юче вытащил меня на поверхность. Я кашляла, плевалась и цеплялась за его плечи. Он поддерживал — можно сказать, обнимал! — меня за талию, но сейчас я не могла этого оценить.
— Тихо, тихо, — шепнул Юче. — Все хорошо, мы на месте. И мы здесь не одни…
Только сейчас я огляделась. Мы вынырнули в маленькой круглой пещере. Она казалась замкнутой — если не знать про ужасный путь под водой. Несмотря на это, было довольно светло — словно от стен исходило сияние. Противоположную стену от воды отделял пологий песчаный пляж. Там сидел Албасты.
Его одежда больше всего напоминала заношенную до белизны фланелевую пижаму: короткие, до щиколотки, штаны и размахайка, оголившая тощую шею с острым кадыком. Длинные, совершенно белые волосы спускались до самой воды и закрывали лицо. Бледная рука тщательно орудовала расческой. Несмотря на тысячелетний труд, иногда все же встречались колтуны. Тогда Албасты дергался и тихо ругался на непонятном языке.
— Давай булавку, — шепнул Юче. — Не бойся, я тебя держу.
Отпустив наконец его плечи, я отколола булавку. Юче медленно поплыл к берегу, я — за ним. Албасты, казалось, не замечал нас. Мы уже нащупали руками дно, но не спешили вставать. Нам оставалось проползти метра два. И тут Албасты жестом из рекламы шампуня откинул волосы. Он по-птичьи зашипел и оскалился, отпрыгивая на четвереньках назад. Откуда ни возьмись, из совершенно гладких стен пещеры выпорхнули летучие мыши каждая размером с ворону. Они дружно спикировали нам на головы. Прикрываясь от когтистых тварей, Юче вскочил и с булавкой наперевес бросился к Албасты. Я закрыла глаза и только попискивала, слыша, как хлопают вокруг перепончатые крылья.
И вдруг все стихло. Мыши исчезли, как будто их поглотила стена. Албасты ошарашено повертел головой. Похоже, он не верил, что так легко попался. Он сделал еще несколько пассов в нашу сторону, залопотал заклинания — все тщетно. Тогда он тоскливо вздохнул и уставился на нас вполне осмысленно. Можно было начинать переговоры.
— Привет, приятель! — Юче заговорил по-русски, чтобы я тоже
Албасты надул щеки и фыркнул, выражая крайнее удивление. Его тонкое, длинноносое лицо было красивым, но слишком женоподобным. Я подумала, что ему так и не удалось до конца справиться с чарами Биби… Что-то будет с Ариной?..
— Я не офлыфался? Вы говорите о колдофтве?
Похоже, для волшебных существ нет языковых барьеров. Албасты великолепно говорил по-русски, только ужасно пришепетывал.
— Я думал, нынче у людей волфебники не в моде. И кому нужно так издеваться над девуфкой?
— Это произошло по ошибке, — пояснил Юче. — Девушка должна была стать кошкой всего на час. Но время прошло, а обратно она не превратилась.
— По офыбке! — саркастически хмыкнул Албасты. Глаза его сверкнули красным. Он угрожающе шевельнул пальцами, но тут же поёжился и почесал бок, где сидела булавка. — Уж не моя ли подруфка Биби расстаралась? — проворковал он подозрительно приторным голосом.
Мы с Юче покаянно наклонили головы.
— Опять взялась за старое! Дура! Недоучка! Тупая овца! Глупая баба! Разгильдяйка! Клуфа! Выдрать бы с корнем эти очумелые ручки! Чтоб не росли из задницы!
Закончив с проклятиями на русском, Албасты долго еще поминал Биби на разных языках.
— Биби очень сожалеет, что доставила вам неприятности, — в первую же паузу вставил Юче. — Она очень вас ценит. Сказала, что вы самый могущественный волшебник, которого она знает.
— Да, я волфебник хоть куда, — согласился Албасты. И не выдержав, спросил польщено: — А что, она так и сказала? Да уж, в отличие от нее, старой потрофоной курицы, слабоумной козы…
— Биби в отчаянии, — снова вмешался Юче. — Ведь пострадавшая — ее хозяйка.
— Вот как? — покачал головой Албасты. — Это грозит ей больфы-и-ими проблемами. Она опять наруфыла Кодекс… Доиграется когда-нибудь до Выселок. Так фто, старуфка рассчитывает на мое великодуфые? Эх… Ей повезло: я отходчив. Долго зла не помню.
— Всего каких-то пятьсот лет и все, — шепнул мне на ухо Юче. Я хихикнула, зябко переминаясь с ноги на ногу. Мокрая, без солнца, я начинала замерзать.
Албасты тем временем забрался в угол пещеры. Он доставал откуда-то достал пачку сигарет, верхнюю часть купальника (не меньше четвертого размера), одноногую барби и пластиковую бутылочку из-под "Колы".
Перебрав все сокровища, Албасты решительно остановился на бутылке. Он зачерпнул ею морской воды, подул в горлышко, пробормотал какое-то "чуфырь-фуфырь", крепко завинтил и отдал Юче.
Тот с сомнением повертел бутылочку в руках.
— Ну, и что с этим делать? Она должна это выпить? Или надо намочить ей шерсть?
— Да без разницы, — зевнул Албасты. — Хоть клизму ставьте.
— А ты нас, часом, не дуришь? Это же просто морская вода!
Хозяин пещеры смерил нас уничтожающим взглядом.