Лучший мужчина Нью-Йорка
Шрифт:
Глава 4
Всегда приятно найти какую-нибудь давно позабытую мелочь. Правду говорят: смотри внимательней и увидишь много нового.
– Знаешь, что мне это напоминает?
Даниэль обернулся:
– Мы уже говорим?
– Нет, пока что говорю только я, твоя очередь еще не пришла.
Поезд замедлился, и Даниэль задумчиво посмотрел в окно, и Джи на мгновение показалось, что он отсчитывает оставшиеся остановки так же, как заключенные отсчитывают дни, отделявшие их от свободы.
Если он всерьез считает, что она простит его только за то, что он по дороге к метро не произнес ни одного слова…
– Это напоминает о моей лучшей подруге, которая все время жаловалась, что стоит только братьям увидеть ее с каким-нибудь парнем, как они сразу же начинают выяснять, кто он такой. – Она задумчиво покачала головой. – Раньше меня это забавляло, но теперь…
– Мы просто за ней присматривали.
– Да неужели?
Даниэль шумно выдохнул и закатил глаза, как бы намекая, что его терпение на исходе.
– И почему вы только не догадались повесить на нее маячок?
– Ну, вообще-то мы об этом думали.
– Кто дал тебе право вмешиваться в чужую жизнь?
– Это называется забота.
– Это называется преследование.
– Я не собираюсь извиняться за то, что следил за тобой.
– Что?
– Пока мы играли в молчанку, я успел о многом подумать. – Даниэль вытянул длинные ноги. – Ты пошла в опасное место, так что я рад, что следил за тобой, и начиная с этой минуты каждый раз, как ты снова соберешься гулять в том районе, я всегда буду тебя сопровождать.
Ну конечно.
– Я не твоя сестра.
– Я в курсе.
– И ты не можешь мне указывать.
– Не могу. Но я не хочу, чтобы по моему недосмотру с тобой что-нибудь случилось. Еще и тебя моя совесть просто не вынесет.
Джи нахмурилась. Она все еще злилась, да и вообще терпеть не могла, когда ей указывали, что и как делать, но после этих слов… Они явно дались ему непросто, похоже, это его способ мириться.
Постукивая пальцами по руке, Джи задумалась. С одной стороны, она прекрасно понимала, как опасно ходить в том районе одной, да еще и поздним вечером, но с другой стороны… Она в том районе выросла и всегда умела о себе позаботиться, просто сегодня она нервничала, все время чувствуя за собой слежку.
Джи в состоянии оценить заботу, пусть и странно, что заботиться о ней почему-то решил именно Даниэль, и его извинения перед Джеком, и уважительное отношение к человеку, которого люди в лучшем случае просто пожалели бы. Похоже, стоит признать, что ей немного стыдно, что теперь он все знает.
У каждого есть что-то такое, чем ему не хочется делиться с окружающими.
И вообще она Даниэля еще не простила…
Поезд мерно качался, а Джи вспоминала, как в прошлый раз рассказывала про Джека. Вся разница была в том, что Лив не пыталась на нее давить и уж тем более никогда не стала бы ее преследовать. Но за все шесть лет знакомства Джи до сих пор так всего подруге и не рассказала… Она всегда была скрытной и вряд ли уже изменится.
– Выходим. – Оклик Даниэля вывел ее из задумчивости.
Стараясь не показывать, какие мучения ей приходится терпеть во имя моды, Джи поднялась, ухватившись за поручни, и легкой походкой вышла на платформу. Глянув на нее через плечо, Даниэль остановился:
– В чем дело?
– Ни в чем, – выдохнула она сквозь сжатые губы.
Даниэль пристально разглядывал ее ноги, пока она целеустремленно шагала к ближайшей скамейке.
– Умрешь, но помощи не попросишь?
– Ноги у меня целы, просто немного натерла.
Усевшись на скамейку, Джи закинула ногу на ногу и отпустила полы пальто, мгновенно приковав взгляд Даниэля к открывшимся бедрам… Как же все-таки приятно сознавать, что ей так просто завладеть его вниманием, но где-то на самом краешке сознания теплилась мысль, что ей не стоит злоупотреблять своими способностями.
На мгновение прикрыв глаза, Даниэль взял себя в руки и посмотрел на нее.
– Кто-то мне говорил, что женщины так обуваются не ради удобства.
От низкого глубокого голоса у нее по коже сразу побежали мурашки, вызывая в воображении такие образы, что Джи лишь головой покачала.
– Эти сапоги явно не предназначены для долгих прогулок, – протянула она, слегка покачивая ногой.
– Тогда почему ты не переобулась?
– Тебя действительно так волнует, что на мне надето? Может, еще скажешь, что без ума от женщин в кринолине? Да еще с зонтиками в руках? Такая, чтоб роняла платочки и от одного твоего вида теряла сознание… И благодарила бы тебя до конца дней своих за спасение…
– И к чему ты все это говоришь?
Джи пожала плечами:
– Ты – типичный неандерталец и, как только тебе встречается современная независимая женщина, сразу теряешься и не знаешь, что делать.
Даниэль улыбнулся:
– Детка, ты еще мало знаешь о мужчинах вроде меня… Как будешь готова учиться, только свистни, и я преподам тебе парочку ценных уроков.
Опять эта детка.
– Это такая попытка меня напугать?
– С чего ты это взяла?
– Опять бросаешь мне вызов, Денни? А проиграть не боишься?
Даниэль снова улыбнулся:
– Теперь я уже Денни?
Джи невольно улыбнулась в ответ, осознав это, только когда улыбка Даниэля стала еще шире.
«Думаешь, что уже выиграл? Как бы не так». Убедив себя, что просто обязана проверить, как сильно Даниэль на нее среагирует, Джи слегка вздернула подбородок, подалась вперед и выгнула спину, выставляя грудь так, что еще немного, и пуговицы на блузке разлетелись бы в разные стороны. Приоткрыв губы, Джи глубоко вздохнула, тряхнула головой, чтобы волосы рассыпались по плечам, слегка прикусила нижнюю губу, провела по ней языком и лишь затем посмотрела на Даниэля.
В его взгляде, скользящим по ее телу, ясно читалось желание. Через пару секунд он сумел взять себя в руки и посмотрел ей прямо в глаза.
– А ты любишь ходить по краю.
Такой глубокий, низкий голос…
Джи безумно хотелось спросить, что он делает с такими женщинами, но, прежде чем она успела решиться, загудел приближающийся поезд.
– Вставай, – велел Даниэль, протягивая ей руку.
Замерев на месте, Джи уставилась на большую ладонь. После той сексуальной бравады, что она только что устроила, отступать было нельзя, так что ей ничего не оставалось, как вложить свою руку в его, и сразу же ладонь обдало нестерпимым жаром, а когда Даниэль обвил ее запястье длинными пальцами и потянул на себя, помогая подняться, Джи уже чувствовала, что вся пылает.