Лучший мужчина Нью-Йорка
Шрифт:
– А как же все разговоры про то, что нам нужно узнать друг друга получше?
– Я предлагал узнать друг друга получше, чтобы мы перестали каждые пять минут спорить и ссориться, и, если ты еще не поняла, продолжая этот разговор, ты добьешься прямо противоположного.
– Если для того, чтобы тебя разговорить, обязательно нужно спорить и ссориться, я и на это готова.
– Мы оба отлично знаем, что ты только к этому и стремилась с той секунды, как я сюда вошел.
Джи буквально чувствовала, как он снова от нее отдаляется.
– Даниэль, когда они начались?
– И вот я снова стал Даниэлем. – Он взялся за куртку, висевшую на спинке стула. – Может, я войду еще раз, и мы попробуем начать вечер заново?
– Нравится тебе или нет, но с первой же ночи, что ты здесь поселился, эти кошмары стали еще и моими, – заметила Джи, провожая его до двери.
– Теперь ты хочешь разговорить меня, заставив чувствовать себя виноватым? – Даниэль стиснул в руке куртку. – Продолжай в том же духе, и ты так хорошо начнешь меня понимать, что станешь обращаться ко мне по имени, званию и личному номеру.
– Ты хоть представляешь, каково мне приходится, когда я слышу твои душераздирающие крики? – Джи нахмурилась. Она же не собиралась этого говорить. – Я полночи жду очередного сеанса, а когда он наконец-то начинается, чувствую себя так, словно меня заживо сжигают в аду.
Даниэль невозмутимо смотрел куда-то в сторону, и ей нестерпимо захотелось ударить его по лицу. Джи прекрасно понимала, что есть темы, на которые она и сама никогда не станет говорить, но от этого было ничуть не легче.
В конце концов, что с ним такое? Она же просто хочет помочь, утешить, дать выговориться! Почему ей кажется, что между ними снова выросла стена? А ведь их время и так на исходе!
– Вчера ты хотел, чтобы я назвала хотя бы одну причину, почему все еще помогаю Джеку. Теперь твоя очередь отвечать. – Глубоко вздохнув, Джи поклялась, что это была последняя уступка с ее стороны, пока он сам не пойдет на уступки. – Когда они начались?
Джи указала на диван:
– Я пойду, посижу немножко, а ты решай. Уходи или оставайся, выбор за тобой.
Она столько всего рассказала ему о прошлом, так неужели он сейчас откажется отвечать? И почему ей от этого так больно? Да и зачем она вообще начала ему что-то рассказывать? Какая же она все-таки дура…
Так, ладно. Больше этого не повторится.
Даниэль замер в коридоре. Хорошо, что он сейчас не на поле боя, иначе его бы уже давно прикончили. Усевшись на диван, Джи включила телевизор, а сам он лишь молча стиснул зубы. Ладно, какая разница, когда у него начались кошмары? Пусть Джи и догадалась, почему он бежит из одного жилья в другое быстрее, чем ему самому бы этого хотелось, без его помощи она все равно не сможет продвинуться дальше. Вздохнув, Даниэль решился. Но ответит он не просто так, а только если услышит, что ее весь день тревожит.
Бросив куртку на диван, Даниэль сел рядом с Джи.
– Восемь лет назад. – Он осторожно отобрал у нее пульт. – Но любовную комедию мы смотреть не будем.
– Так же как и боевик со взрывами и горой трупов.
– Тогда остановимся на гонках.
– Нет.
Даниэль снова переключил канал.
– А как насчет пришельцев?
– Ни за что.
– Тогда остается только ограбление банка.
Джи громко вздохнула.
– И ты весь фильм станешь комментировать действия полицейских?
– Угадала. – Отбросив пульт, Даниэль закинул руки на спинку дивана, обняв Джи за плечи, а через пять минут она уже стянула туфли и удобно устроилась у него под боком.
– Но не мог же ты столько лет обходиться без сна. Такое никто не в силах вынести.
– Да, иногда мое тело решительно заявляет, что с него хватит. Так что заранее предупреждаю, скоро я отключусь на пару суток. – Даниэль убрал прядку, падавшую Джи на лоб. – Надеюсь, это случится среди ночи, и я тебя лишний раз не разбужу.
Джи скривилась.
– Что бы ты там ни думал, я это сказала не для того, чтобы ты почувствовал себя виноватым.
– Я знаю. – Но он и так уже сказал больше, чем собирался, и теперь его очередь спрашивать. – Что с тобой сегодня такое? С той секунды, как я сюда вошел, тебя явно что-то беспокоит.
Закрыв глаза, Джи потерлась щекой о его руку, а потом села, поджав под себя ноги.
– Давай сперва обсудим твое навязчивое желание меня защищать и опекать?
– Ну давай.
– Не мог бы ты перестать?
– А тебе не кажется, что твое навязчивое стремление к независимости порой заходит слишком далеко? – Даниэль постарался сдержать улыбку.
– Вот видишь? Ты снова за свое, чего только стоит одна интонация…
– Да я всегда так говорю.
– Неправда. Ты умеешь говорить совершенно иначе. Когда задумаешься, когда хочешь меня соблазнить или когда хочешь, чтобы я замолчала и оставила тебя в покое…
Даниэль взял ее руку в свою.
– Давай вернемся к тому, почему тебя не устраивает мое желание тебя защищать и опекать.
– Потому что оно мне не нравится.
Да, это он уже заметил.
– Если ты вдруг не заметила, то вся моя работа именно и заключается в том, чтобы защищать окружающих.
– Заметила.
Даниэль вздохнул:
– Хорошо, давай я прямо спрошу: ты хочешь, чтобы я не обращал внимания на то, что с тобой происходит, и был более невнимательным. Я правильно тебя понял?
Джи открыла рот, молча закрыла и закатила глаза.
– В твоей формулировке это звучит невероятно глупо.