Лучший парень
Шрифт:
Молли приготовила его любимый обед: запеченная в грибном соусе свиная отбивная с картофельным пюре и овощной салат, положенный с края. Тарелку украшала веточка петрушки, совсем как в хорошем ресторане. Он снял ее и положил на скатерть. Потом, намазав маргарином кусок белого хлеба и обмакнув его в подливку, стал с удовольствием жевать, разглядывая свою кухню, свои владения. За стенами дома был мир, кишащий ужасами. Это действительно Вавилон. Но Вилкинс, овеваемый легким летним ветерком, залетающим в окно, вдыхая аромат обеда, совсем не проклинал этот Вавилон.
Он разглядывал ряд сувенирных тарелок, висевших
Во всем этом было волшебство: в тарелках на стене, в ломтиках хлеба, сложенных небольшой стопкой на блюдце, в моркови и горошке, примешивающихся к картофельному пюре. Вокруг таких вещей было что-то особенное, похожее на гравитационный купол над лунным городом в фантастическом рассказе. Неважно, чем оно было, это самое волшебство, но оно не пускало сюда Вавилон.
Ни с того, ни с его Вилкинсу вспомнилась кошка и испанское покрывало, и он положил вилку. Но, черт побери – эфирные кролики, спасение огромного помидора – сегодня все будет иначе.
Он опять взял вилку и стал вылавливать из грибной подливки ломтик моркови, стараясь одновременно подцепить пару горошин.
Надо не забыть положить спортивное одеяло в сумку. Боб Додж… Даже в имени этого человека есть намек на совершенство. Если бы Господь сошел с небес, что, как написано в Библии, он делал в прошлые времена, и сказал: «Найдите мне хоть одного праведного человека, или я разнесу это чертово племя в клочья», Вилкинс указал бы на Боба Доджа, а потом всем можно было бы расслабиться и вернуться к своим свиным отбивным.
– Еще пюре? – спросила Молли, врываясь в его мечты.
– Да, пожалуйста. И подливки.
Она подошла к плите, зачерпнула ложкой большую порцию картошки, шлепнула ее на тарелку и сделала в середине картофельного холма ямку. Все получилось так, как надо. Вилкинс улыбнулся, наблюдая, как она наливает в углубление подливку.
– Соль?
– Не надо, – сказал он. – Все отлично.
Молли наклонила голову и взглянула на него:
– Пенни?
Вилкинс неловко улыбнулся:
– За мои мысли? Да они не стоят и пенса… или стоят слишком много, чтобы назначать цену. Я просто думал обо всем этом. О нас. – Он повел рукой вокруг, показывая на сувенирные тарелки на стене и на полные тарелки, стоящие на столе.
– Да, я понимаю, – сказала она, скрывая недоверие.
– Мы могли бы жить хуже.
Молли кивнула, как будто имела в виду именно это. Он готов был рассказать ей об эфирных кроликах, о том, зачем он купил старый холодильник и сетки, об Эйнштейне и Миллере, но оказалось, что вместо этого он рассказывает ей о Норме и о том, что сегодня на стоянке его чуть было не сбили. Когда перед обедом он взял ее ключи и ушел, чтобы забрать машину, Молли не о чем не спросила. Вилкинс решил, что она дуется, но теперь он знал, что это не так. Просто она давала ему возможность перевести дух.
– Извини, что я накричал на тебя, когда вернулся, – сказал он, когда кончил рассказывать о своих злоключениях. – Я был здорово потрясен.
– Конечно. Все-таки, лучше бы ты мне сказал. Кому-нибудь следовало вызвать полицию.
– Бесполезно. Я даже не запомнил номер. Все случилось слишком быстро.
– Кто-нибудь в кафе мог запомнить.
Вилкинс пожал плечами. Даже в тот момент он не послал проклятие вслед парню из «Турина». В некотором смысле там не было никакого парня, а была просто… просто какая-то физическая
– Ничего страшного, – произнес он. – Всего несколько долларов…
– Что тебе нужно было сделать, когда ты добрался до дома и надел другие брюки, так это поехать на 17-ю улицу. Твои штаны, скорей всего, валяются где-нибудь на обочине.
– Самое первое, что сделаю утром, – пообещал он, оттягивая поиски, хотя до наступления темноты оставалась еще пара часов.
Но потом Вилкинс вдруг понял, что Молли права. Конечно, именно это он и должен был сделать. У него была слишком забита голова. Мужчина не любит вспоминать о затруднениях такого рода, во всяком случае, не так скоро. Теперь, когда он сидел в безопасности на своей кухне и поглощал вкусный обед, мир был достаточно далеко, чтобы позволить ему попытку философского отношения к происшедшему. Теперь Вилкинс мог порассуждать об этом, рассказать все Молли. В этом не было позора. Черт возьми, ведь было смешно. Если бы он видел все это из окна кафе, то тоже смеялся бы над собой. Он ничуть не пострадал. Если не считать того, что исчезли его изобретательские брюки.
Внезапно насытившись, он отодвинул тарелку и встал.
– Посидим, поговорим? – спросила Молли.
– Не сегодня. Мне еще нужно кое-что сделать до наступления темноты.
– Тогда я сварю кофе и принесу в гараж.
Он улыбнулся и подмигнул ей, потом нагнулся и поцеловал в щеку:
– Возьми фильтр. И свари в той большой немецкой пивной кружке, что на целую кварту, хорошо? Хочу чтобы хватило. Нет ничего вкуснее, чем кофе с молоком и сахаром через час после того, как он остынет. Молоко образует на поверхности что-то вроде гало. Проявление броуновского движения.
Молли с сомнением взглянула на него, и Вилкинс опять подмигнул ей, прежде чем направиться к задней двери. – Я просто съезжу в Билдерз-центр, – сказал он уже на пороге. – Пока не закрыто. Оставь мне кофе на скамейке, если не возражаешь.
Выйдя, он тут же обошел вокруг дома, сел в машину и отправился к 17-ой улице.
Вилкинс медленно ехал на восток, не обращая внимания на автомобили, сердито перестраивающиеся в соседние ряды, чтобы обогнать его. Кто-то что-то крикнул, и Вилкинс буркнул в окно: «Хорошо!», хотя не имел ни малейшего представления, что было сказано.
Обочина была усыпана мусором: консервными банками, бутылками и использованными салфетками. Раньше он никогда этого не замечал, вернее, никогда не смотрел туда. Вид был угнетающий. Поиск вдруг потряс его своей безнадежностью. Его брюки, наверное, висели на ветке дерева где-нибудь в горах Санта-Аны. Полиция могла бы послать на поиски своих лучших парней – ничего бы из этого не вышло. Вилкинс медленно переехал через железнодорожные пути, нарочно пропустив зеленый светофор на этой стороне тоннеля, и ему пришлось остановиться и долго ждать, пока не погаснет красный свет. Зазвенел звонок, и пассажирский поезд из Ампрекса промчался мимо за его спиной, сотрясая автомобиль и заслонив заднее стекло пролетающей со свистом сталью. Неожиданно Вилкинс ощутил себя изолированным и отрезанным от мира, как будто он сорвался с якоря, и он решил на следующем углу развернуться и поехать домой. В этих тщетных поисках не было никакой пользы.