Лучший ребёнок в мире
Шрифт:
Кроме незначительных улик Олег Ильич не располагал даже фотороботом преступника — по девяти эпизодам не было даже самого ненадежного свидетеля. Да и жертвы между собой не связаны ни по внешности, ни по социальному статусу, ни по схожести увлечений…
Например, неделю назад обнаружили труп бомжа, а сегодня рано утром местный наряд полиции наткнулся на тело убитой девушки-студентки.
Самого же следователя Шилова изумляла невероятная разница в, так сказать, технике «причинения смерти». То жертву убивают молотком, то душат бельевой веревкой (ее нашли обернутой вокруг шеи школьника, ставшего вторым убитым в серии смертей, маньяк выколол ему глаза перед удушением), а иногда на теле жертвы экспертиза обнаруживает ужасающие видавших виды рваные раны, которые нанесены собакой (предположительно
Невольно может возникнуть вопрос: почему Олег Шилов решил, что все девять убиенных — на совести одного человека? А потому, как этот душегуб каждый раз оставляет на месте преступления письма, если их в принципе можно так охарактеризовать… Все — от руки, почерк разборчивый, но какой-то жутковатый (точно безумец хотел исполнить пугающие ряды иероглифов, а вместо этого получались черные «отпечатки» кошмарных клякс).
Кстати, об отпечатках: в базах данных их, конечно же, нет. И проверка стоящих на учете в ПНД также не дала результатов. Надо было ждать дальше. Вдруг убийца проколется, совершит ошибку, и тогда останется только взять его с потрохами (лишь бы потроха эти не принадлежали очередной несчастной жертве)…
Олег Ильич задумчиво глянул в окошко: вполне погожий день, на небе легко-мягкие облака, все очень безмятежно, почти что маленький рай. Но ангелы здесь крайне злобные ребята. Ведь имя неуловимого маньяка — Ангел. Он сам себя так назвал, подписывая этим прозвищем каждое свое послание.
Ангел, твою мать! Служитель Всевышнего!
Более кощунственной иронии придумать вряд ли возможно… Следователь Шилов снова взял со стола прозрачный «файл», внутри которого находилось последнее письмо убийцы. Текст был такой:
Девица Волчица откусит твое сердце
Океан мрака будет всегда одинок
Сорванное вскользь лицо покоится ровно
Истинная радость долго не длится
Мозг красиво разбит
Свет неотразимо разит
Стон уклончиво разлит
По планете песка сохнет память роз
Кладбищенский букетик
Солнечный смерч рушится почти воздушно и скоро
Теплая кротость весны тает тайными знаками
Мучительная плоть изменяется
ВСЯ!
Кровавый ребенок скрыт где-то ниже
Лед скован железной рукой
Праведность ухмыльнулась
Вторичная сложность становится мерзкой, когда мои рабы
после смерти вырвутся в мир, которого не хватит даже
для жалких, убогих, слепых
Но мощь предстоящая будет страшнее
Стоны нужны
До следующего огня мрачных красок
Ждать осталось мало
Всегда ваш
Ангел
Продолжение следует…
Вот такое письмецо. Бред сумасшедшего полнейший. Конечно, следователь Шилов должен найти маньяка-убийцу (и совсем не ради повышения, но для покоя мирных граждан, живущих совершенно обычной жизнью, способных радоваться своим родным, друзьям и другим людям; способных приносить успех себе, не пробуя навредить всем остальным)…
Столь идеалистичные представления о жизни абсолютно не помешали Шилову дождаться окончания рабочего дня. Олег Ильич покинул здание прокуратуры, после чего успел почти избежать очереди в кассу ближайшего супермаркета, где заботливо купил все необходимое для хорошего вечера в домашнем обществе.
Красавица Катя встречала мужа веселой улыбкой, из чего следовало то, что день у нее прошел вполне приемлемо.
— Мрачный красавчик пришел, — сразу пошутила Катя, сладко целуя Шилова в губы. — Хочешь устроить ужин, полный любовных приключений, сыщик?
Он мягко улыбнулся и сказал:
— Сейчас для этого самое время.
Уже за столом на кухне они по-настоящему любовались друг другом. Катя была (как всегда) великолепна с этой своей прической брюнеточных волос, не особенно длинных, но неизменно привлекательных, когда при свете электрического солнышка лампочки она поправляет черноватую челку, тьма волос с затылка гладит ее плечи и шею, которую непременно хочется целовать вампирически долго…
— Ты, кстати, с этой щетиной сильно напоминаешь того детектива из «Острова проклятых». Его Ди Каприо играл, помнишь? — Катерина игриво отпила из бокала, соблазнительно сверкая взглядом на Олега. Ей уже не терпелось.
— Вот и отлично. Правда, я полагал, что больше похож на Брэдли Купера. По крайней мере в том фильме ужасов, где он фотографа в метро играет… — заулыбался Шилов расслабленно и сыто. — Жаль, конечно, но убрать щетину все-таки придется. Хотя, если я сообщу Сергеичу о том, что моя жена мне запретила бриться, он меня наверняка пощадит.
— Вот именно! Главное, чтобы я тебя сегодня пощадила. А то вдруг ты на службе перетрудился, бедняжка.
— Сейчас доем эту вкусноту, и увидишь, насколько я сам способен тебя утомить.
Когда все закончилось, и мягкий полумрак, сформированный желтоватым светильником-светлячком, скользил по стенам спальни, они оба отдохновенно лежали на простынях, а их разгоряченные тела приятно остывали, испаряя пот наслаждения.
Катя, благодарно-удовлетворенная, гладила мужа по сильной руке. Олег, довольный собой, смотрел высоко в потолок, словно пытаясь беззвучно молиться.
— Как думаешь, на этот раз получится? — спросила Катерина голосом, слегка дрожащим от надежды; голосом, гипнотически-вязким после оргазма; голосом женщины, которая больше всего на свете желает родить ребенка.
— Я очень хочу, чтобы получилось, родная…
Шилов обнял свою красавицу-жену, а она уже вовсю представляла их, гуляющих в парке с ребенком, который унаследовал всю привлекательность родителей… Ребенок этот станет для них самым лучшим; такой долгожданный, такой любимый.
А если повезет, то детей будет двое.
Кристиан собирается в гости.
Он проснулся недавно, будто вылез из зеркала… Мама и папа решили посвятить выходной день походу к семье дяди Миши — старшего брата папы. Кристиану будет весело, он это знает точно.
Умываясь в ванной комнатке, где волны ветра накрывают сталь веков, перекрывая кран с горячей смесью, Кристиан смотрит сквозь «вид». Мужчина в куртке, под которой есть кобура с пистолетом, входит в квартиру; мама с папой не против; они радушно приглашают гостя (он, кстати, следователь, именно так); мужчина держит в руках письма откуда-то; от этих бумажек жуткий «след»; преступления, которые сложно раскрыть; Кристиан берет пальцами одно из посланий убийцы… Вода спокойно льется на ладони мальчика. Кристиан опять заглядывает в зеркало — он, оказывается, уже умылся, даже зубы почистив.