Лучший ребёнок в мире
Шрифт:
— Милый, ты готов одеваться? — доброе лицо мамы заглядывает в ванную, и Кристиан улыбается, радуясь предстоящей встрече с Милой, Игорем и их родителями.
В папиной машине пахнет сентиментальным бензином, но Кристиану даже нравится, а папа ведет автомобиль довольно уверенно. Мамино полулицо виднеется в проем гор подголовников, когда она поворачивается влево и глядит на то, как поток галактик мелькает среди небоскребов, а окна глаз домов сливаются в один огромный кратер… Время точно прыгает вперед: дверь квартиры дяди Миши открывается, румяный
— Витька, Лена! Кристик! Заходь, ребята. Щас скоро за стол будем садиться…
На кухне тетя Люба почти приготовила угощение.
Кристиана пока отправили в комнату к Игорю и Миле, которая почему-то еще не вернулась из школы, хотя сегодня суббота — уроков должно быть не много.
— Привет, Кристо. Как дела дома? — веселый голос Игоря возвещает, что в его семнадцатилетней жизни пока все очень даже неплохо.
Кристиан, садясь в кресло у компа, отвечает (любуясь плакатами Mudvayne, Slipknot, Crossbreed и KoRn, размещенных по периметру бежево-желтых обоев) в размеренно-неопределенной манере, подспудно повествуя про множество случайных подробностей, происходящих где-то в прошлом… Вот белая дверь комнаты отворилась — это Мила пришла из школы. Ей сразу понравился Кристиан у них в гостях.
Миле одиннадцать лет. Она красивая девочка. Она добрая. Миле к лицу ее белоснежные косички. Она веселая, с ней интересно…
Кристиан очарованно (точно покоится в искусственном сне) следит беспечным взглядом за тем, как Мила, преодолев «кавычечное» облако у платяного шкафа, вешает во тьму свою красно-светлую курточку, после чего уходит мыть руки и лицо, столь удивительно прекрасное (как обычно, впрочем).
Совсем скоро тетя Люба зовет всех к столу, а папа говорит дяде Мише, что он сегодня за рулем, и будет пить только что-нибудь безалкогольное. Зато мама вовсе не отказывается от пузатого бокала вина, а все остальные (разместившись за большим столом) уже угощаются салатами, жареной курицей и много чем еще…
Через почти полный час Кристиан вместе с Милой уходят в маленькую дальнюю комнату с лоджией где-то снаружи, из которой видно все небо целиком.
В комнате темно. Мила даже прижимается к мальчику, чтобы оба не испугались каких-нибудь чудовищ или страшной ситуации, когда ожидаемый президент, готовый выиграть в первом туре без особых проблем, разбивается в авиакатастрофе на пути в очередной «предвыборный» город, и его оппоненты-конкуренты начинают делить власть, стараясь гораздо сильнее, чем при живом фаворите…
— Ты не боишься темноты? — спрашивает девочка, ее голос очень приятен сейчас. Кристиан отвечает Миле, что только в темноте чувствует себя настоящим.
К ним в комнату тихо заходит Игорь, освещая пространство «фонариком» экрана мобильного телефона.
— Целуетесь, ребята? — шутливо спрашивает парень, усаживаясь на широкий подоконник. Луч света блуждает по стенам, словно заговоренный, он ищет невидимых людей из несуществования, он хочет вцепиться в их лица, но тех призраков совершенно нет. Игорь говорит (намеренно страшноватым голосом):
— Знаете, у нас ведь в городе серийный убийца завелся… Режет всех направо и налево. Я про это в школе слышал. Говорят, по ночам нападает, уже девять человек убил…
Кристиан практически не слушает двоюродного брата, который продолжает запугивать его и Милу россказнями про маньяка, а ночные лица чудес за стеклопакетами лоджии мрачно кружатся, перекрывая бок луны, уничтожая звезды на короткий срок. Тут дети понимают окончательность праздничного вечера. И то, что Кристиана скоро заберут домой.
Уже в прихожей, прощаясь друг с другом, все родственники довольно долго обсуждают ближайшую возможность новой «пьянки» (как выразился совсем повеселевший дядя Миша)…
Кристиан внимательно смотрит на сестру, а Мила вообще сейчас красива, чрезмерно и увлекательно…
— До свидания, Кристо, — улыбчиво прощается с братом обладательница белооблачных косичек. А он говорит ей «Пока…» и выходит в тускло-мутный периметр лестничной клетки за мамой и папой.
Нежная ночь истомилась, ожидая свершений, выбирая себе забавы.
Олег Шилов шел по коридору прокуратуры, спеша к своему непосредственному начальнику для отчета о «проделанной работе». А ведь докладывать особо было нечего.
Олег Ильич остановил ход движения у кабинета руководителя отдела — полковника юстиции Дмитрий Сергеевича Прелучного, после чего громко стукнул в дверь три раза и заглянул внутрь кабинета.
Шилов сразу наткнулся на строгий взор старшего следователя по особо важным делам, сидящего за большим столом, сделанным «под черное дерево», на котором размещалось множество сувенирно-декоративных предметов (не было разве что наградного пистолета из бронзы).
Сам полковник Прелучный выглядел суровым дядькой в синем мундире с отливом; он легко напоминал человека, способного из-под усов своих напутственно наорать не менее чем на президента.
— Ну заходи, сыщик по фамилии Холмс, — Дмитрий Сергеевич ободряюще усмехнулся младшему коллеге, и Шилову буквально пришлось завести себя в пределы светлого кабинета, усадить на неудобный стул и снова выдержать тяжеловесный взгляд начальника отдела.
— Чем-нибудь порадуешь? — Прелучный саркастично смотрел будто бы вглубь папки для бумаг, которую держал в руках молодой следователь. — По делу Ангела появились результаты? Никаких?
— Дмитрий Сергеевич, вы же понимаете, насколько тяжело изловить серийного убийцу… Все стараются, отрабатываются версии. Оперативники из кожи лезут.
— Да. А новый труп у нас опять почему-то появился… — голосом старшего следователя можно было зарезать осужденного на пожизненное. — Плохо вы, господа полиционеры, работать стали. Какой-то урод херов девять человек прикончил, и не разом причем, а с промежутками, постепенно. Но при этом у нас даже подозреваемого не имеется. Хороши, оперативнички…