Лука
Шрифт:
— он не поднимет трубку, они уже в самолёте. — пояснил Захар, сжаливаясь надо мной, давая хоть что-то.
— в каком самолёте? — чувствовала себя дурой, которой все нужно объяснять. События неслись быстрее, чем в моей голове что-то усваивалось, а Захар не спешил давать обьяснение. Или Лука просто выбросил игрушку, которая мешала ему, доставляла слишком много проблем?
Майлз.
— может не стоило ехать сразу?
— стоило. Иначе убил бы ее, задушил бы, обхватив двумя пальцами шейку и оборвал доступ к кислороду. — Лука запустил бутылкой
Шумно выдыхает, выпивая стакан виски залпом.
Его правая рука опухла от многочисленных ударов, на губе уже стала образовываться корочка запекшей крови.
— ближайшие дни голова должна быть чистая и занята только работой, поэтому я не хочу ничего знать об Алисе, чтобы это не было. Возьми все на себя, пожалуйста.
Алиса.
Я никогда не видела, чтобы Захар курил, а за время поездки он приговорил почти пачку. Это не добрый знак, пугающий.
Не меньше меня угнетала поездка; мы отъезжали все дальше и дальше от Москвы. Уже начало темнеть, а Захар продолжал гнать под триста, игнорируя знаки дорожного движения.
Указатели показывали населенные пункты, деревни. Мы двигались в сторону Калужской области.
Я не боялась, что меня вывезут в лесок и убьют, не могла просто найти ответ на мучающий меня вопрос — что это за новый дом? Что все это значит?
Происходящее не остудило мою обиду, только распалило ее, хотелось выдрать бороду этому холодному снобу, заставить снять его маску — стать человеком.
— я Сейчас описаюсь. — не выдержала я, поворачиваясь к Захару, тот задумчиво посмотрел на карту, прикидывая, где это можно осуществить.
Майлз.
Лука держал за шкирку маленького шибздика, который пытался залезть ему в карман. Он с интересом рассматривал паренька семи лет, который пытался вырваться из его железного захвата.
Стоило нам только зайти, как мальчик уже нагло хотел поживиться. Неплохое начало поездки, пятнадцать минут в городе.
— пусти, урод, а то я тебе второй глаз разукрашу симметрично!
— тебя родители не учили, что воровать и хамить старшим нехорошо!?
— учили, но их больше нет и не думаю, что они будут против.
Парень пихнул его в коленную чашечку, Лука скривился, не отпуская его.
— Ник, узнай, где его родители. Пошли, умоешься, чертёнок.
— отпусти, благодетель херов. Я не пойду никуда с тобой, может Вы педофилы!
Алиса.
Мы остановились только в какой-то деревне у небольшой фермы, самой обычной, которую трудно было рассмотреть в свете фар. У меня болела попа от такого длительного сидения.
— побудь пока тут!
Захар вышел из машины, открывая калитку и заходя внутрь, скрываясь и оставляя меня одну. Меня так знобило, что не было сил сидеть в этой машине. Я распахнула дверь и вывались наружу, растягиваясь в грязи. Белое платье был испачкано.
Моя обувь явно не подходила
Во дворе стоял Захар, разговаривая с каким-то высоким парнем, стоящим ко мне спиной. На нем была футболка и джинсы.
— а это мой новый тюремщик?
Мое белое платье было измазано грязью, волосы спутались, а в руках я держала туфли. На нервной почве немного тошнило и уже было без разницы до всего.
Парень обернулся и моя челюсть отпала, когда я поняла что выгляжу абсурдно, быстро закрыла ее с характерным стуком зубов, краснея до корней волос от стыда.
Майлз.
— он сирота, родители погибли несколько месяцев назад, их дом взорвали. — Ник говорил шёпотом, стараясь чтобы его не услышал мальчик. — Мальчика определили в детским дом, но он сбежал оттуда, его ищут, но малец успешно скрывается.
Мы переглянулись. Это объясняет почему он и напоминает ежа, весь колкий и не доверяет никому. Прямо как мы в детстве.
— спасибо. — Лука похлопал Ника по плечу. Парнишка был очень молод, но справлялся отлично со своими обязанностями.
Мальчик был не высокого роста, худой, но очень жилистый с колким, озлобленным взглядом. Маленький звереныш.
— как тебя зовут?
— какая разница?
Друг молчал, ожидая, давя на него.
— ну допустим, Макс. — мы оба знали, что это неправда, Ник сказал его имя, но Лука кивнул соглашаясь.
Алиса.
Этого человека не нужно было представлять. Девяносто процентное сходство. Абсолютная копия. Все кроме глаз, у него они были ореховые, но не менее пронзительные и леденящие душу.
Немного постарше. Борода и виски седые, вокруг глаз возрастная сетка морщин, но это был он. И сейчас он смотрел на меня с улыбкой, видок у меня тот еще.
Они с Захаром смотрели на меня как на ребёнка, а я была готова провалиться сквозь землю из-за стыда, моего фиаско с появлением.
Передо мной был никто иной, как отец Дьявола. Сомнений быть не могло.
— Ханзи, знакомьтесь, это Алиса. — Захар сделал паузу. Отец Дьявола смотрел на меня изучающе, но при этом по-доброму. Видимо Луке передалась от отца не только внешность, но и жестикуляция и привычки. — Алиса, Ханзи Гроссерия.
Я аж выпрямилась, передо мной целый барон как-никак, пусть и цыганский.
Глава 19
— Ну что же, Алиса, пойдемте в дом, а то заболеете босиком на холодной земле. — его голос был бархатным, приятно окутывающим с ног до головы. Таким голосом обычно рассказывают детям сказки.
Я пошла за ним, ощущая себя глупо, полной дурой в этом грязном платье и туфлями в руках, мои ноги были грязными, как у уличной девки. Никогда себе такого не позволяла раньше. Такое могло произойти только со мной. Только я могла именно так познакомиться с отцом Дьявола, предстать перед ним в образе сумасшедшей. И не то что это было долгожданное знакомство с родителями, просто все равно было стыдно и неловко.