Лука
Шрифт:
Габриэль с трудом могла вспомнить те дни, когда зависимость Патрика не управляла их жизнью. Он связался с наркотиками после смерти их матери и отец привез их в Неваду к своей новой жене Вэл и двум ее сыновьям. После переезда ее хорошие воспоминания о Патрике затерялись из-за этих криков, драк, лжи и воровства. Ее отец потерял работу каменщика вследствие вечных визитов в больницу, судебных слушаний, освобождения Патрика из тюрьмы или поездкам по улицам в поисках его, когда тот находился под кайфом, и даже не мог вспомнить своего имени.
Когда она только поступила в полицейскую академию, Габриэль верила, что сможет
Что она будет делать, если ее отстранят от дела? Как она выполнит молчаливое обещание, данное Дэвиду, когда в последний раз обнимала его на пропитанном кровью ковре в гостиной? Как он сможет покоиться с миром, без отмщения за его смерть? А как будет она?
Поблагодарив представителя профсоюза, она быстро пошла по коридору, отчаянно желая выбраться из здания прежде, чем кто-нибудь увидит ее и спросит о слушании. Она нажала кнопку лифта и взмолилась о быстром побеге.
— Габи!
Джеф Сантос догнал ее как раз в тот момент, когда дверь лифта открылась, и последовал за ней внутрь. Она знала лучшего друга Дэвида, теперь лейтенанта по борьбе с наркотиками, так же давно, как и самого Дэвида. После смерти мужа Джефф был невероятным утешением и поддержкой, помогая ей во всем, начиная с продажи дома и заканчивая провождением с ней выходных, когда она больше всего в своей жизни ощущала отсутствие Дэвида.
— Ты в порядке? Что случилось?
Она повернулась к нему лицом, заметив морщинки беспокойства на его широком лбу под короткострижеными черными волосами. Джеф был смуглым там, где Дэвид был белокурым, довольно загорелым, с самыми черными глазами, которые Габриэль когда-либо видела. В нем было шесть футов крепкой мускулатуры, тщательно подстриженные усы и короткая бородка. У него была широкая бочкообразная грудь и небольшой живот, появившийся только после смерти Дэвида.
Она уставилась на бронзовый медальон, который он всегда носил на кожаной цепочке вокруг своего покрытого шрамами горла, вспоминая тот день, когда они с Дэвидом подарили его ему. Он поцеловал ее в знак благодарности, пока Дэвид разливал напитки на кухне, и его губы задержались слишком долго на ее щеке, а шепот был слишком близко к ее губам. Она отмахнулась от него, как от наваждения, но в прошлом году он дал ей понять, что хочет перевести их дружбу в другое русло и он был готов ждать сколько потребуется, все только для ее комфорта. У нее не хватило духу сказать ему, что это займет целую вечность.
— Делом Гарсии занимается ФБР, — сказала она. — Ответственный агент недоволен моим участием, потому что считает, что существует конфликт интересов. Я почти уверена, что он хочет, чтобы я ушла из рабочей группы. — Дверь лифта скользнула в сторону, она вышла в приемную, где царила какофония шума от разношерстной толпы людей, большинство из которых не хотели здесь находиться.
Разумеется, Джеф последовал
Дело не в тебе, а во мне. Банально, но верно. Она была сломлена изнутри. Поврежденная. Ей нечего было предложить, кроме своей боли.
— Из ФБР? — Он резко втянул в себя воздух. — Боже, Габи. Я знаю, как много это значит для тебя, как сильно ты хотела заставить Гарсию заплатить за то, что он сделал с Дэвидом. Но, может быть, это и к лучшему. Ты сможешь двигаться дальше.
— Я не хочу двигаться дальше, — отрезала она. — Я хочу справедливости. Это все, ради чего я жила последние два года. Гарсия или ничего.
Двери скользнули в сторону, и она вышла наружу, в обжигающий жар неестественно теплой Невадской осени.(Перевод группы)
— Не торопись, — сказал Джеф, ведя ее в тень под китайским деревом хакберри и положив твердую руку ей на поясницу. — Есть и другие варианты. Я могу поговорить с людьми, помочь тебе попасть в другое бюро. Как на счет отдела убийств? Гарсия был связан с десятками убийств в городе…
— Я знаю, что ты занят своими собственными расследованиями. А после Дэвида я не могла заниматься убийствами.
— Тебе просто нужно проявить творческий подход. — Он приобнял ее и крепко прижал к себе. — А что, если ты перейдёшь в отдел краж? Я уверен, что он украл не одну вещь в своей жизни.
Она неуверенно рассмеялась. Джеф был таким милым парнем. Лейтенант полиции. Уважаемый в своем бюро. С ним было весело, он был хорошим другом для Дэвида, и для нее. И все же она не чувствовала никакого притяжения. Где Дэвид был светом — он был тьмой. Там, где Дэвид был непринужденным, Джефф был напряженным. Он смеялся слишком громко, говорил громко, двигался слишком быстро. Там, где у Дэвида было легкое обаяние, улыбки Джеффа иногда казались вынужденными, как будто ему приходилось работать над лицом, которое он представлял миру. Но более того, он был для нее как брат. И его поцелуй шесть месяцев назад был просто неправильным.
— Я не оставлю тебя одну сегодня вечером, — сказал он. — Я приглашаю тебя на ужин. Я не могу смириться с мыслью, что ты дома одна, после того как тебе выбыли почву из-под ног.
— Ты заставляешь меня казаться жалкой, — она вздохнула. — Я не собираюсь сидеть дома в темноте, разглядывать старые картины и плакать над бутылкой вина. Я собираюсь на пробежку, а потом пойду в спортзал и поработаю над своей рукой и плечом чтобы привести их в форму. А еще мне нужно забрать Макса от собачьей няньки…
Она нашла свою драгоценную гончую после того, как проверила несколько спасательных центров по совету своего терапевта. Это была любовь с первого взгляда.
Продав дом, она сняла небольшое бунгало в Хендерсоне с большим задним двором, чтобы Максу было где побегать. Когда она обнаружила, что Николь с трудом сводит концы с концами, будучи дилером казино на Стрипе, она пригласила ее жить с ними. В свою очередь, Николь помогла Габриэль пережить ее первый ужасный год без Дэвида.
— Ты должна поесть, — настаивал он. — Как насчет того, чтобы я заскочил позже с пиццей и бутылкой вина, и мы могли бы просто расслабиться и посмотреть телевизор?