Лукавые истории из жизни знаменитых людей
Шрифт:
Прекрасное предложение, особенно если учесть, что в 1821 году молодым авторам было так же трудно добиться издания своих книг, как и сегодня.
Оноре, вне себя от радости, подписал контракт, сунул в карман аванс в 300 франков и с головой погрузился в работу.
Было ли это славой и богатством, к которым он так стремился? Нет! В течение трех лет он будет, по его собственному признанию, «писателем, получающим два франка за страницу».
В течение этих трех лет, с 1821 по 1824 год, Оноре написал и опубликовал под разными псевдонимами (Лорд Р'Ун, Орас да Сент-Обен и др.) около десяти романов, не имевших ни малеишего успеха. Мадам де Берни, связь с которой он возобновил, возвратившись из Байе, регулярно приходила к нему в маленькую комнату, которую он снимал на улице Турнон. Когда он бывал слишком удручен резкой критикой его произведений, появлявшейся в небольших газетенках, она ласково объясняла ему, что проделанная им работа не напрасна и что он просто набирается опыта. Его стиль стал лучше, интрига более захватывающей, ему стали лучше удаваться описания природы, диалоги героев...
Тем не менее Оноре был удручен.
— Мне 25 лет, а я никому не известен! — в отчаянии говорил он.
Однажды вечером Этьен Араго застал его на набережной Орфевр свесившимся с парапета.
— Что вы здесь делаете, мой дорогой друг? Бросаете камни в воду и смотрите на расходящиеся круги?
— Нет,— глухо ответил Оноре.—Я смотрю на Сену и спрашиваю себя, не уснуть ли мне в ее мягких простынях?
— Да вы с ума сошли! — воскликнул Араго.— Пойдемте со мной, мы вместе поужинаем...
* * *
Настал день, когда издатели, устав публиковать книги, которые никто не покупает, отказались принимать рукописи Оноре.
Он вернулся домой в отчаянии.
«Поскольку литература ничего не дала мне — ни славы, ни состояния,— думал он, с завистью поглядывая на элегантных женщин, которых он не мог пригласить пообедать,— я попробую зарабатывать деньги другим способом... Потому что деньги открывают все пути, деньги обеспечивают все: экипажи, уважение, хорошеньких женщин... Ах! Стремление разбогатеть могло бы стать прекрасным сюжетом для романа, если бы я хотел по-прежнему быть писателем...»
Рядом с Оноре жил некий месье Дассонвилле де Ружмон, который заходил иногда поболтать с месье Бальзаком. Этот господин был дельцом. Оноре сказал ему о своем желании составить состояние.
— Нет ничего проще,— ответил месье Дассонвилле.— Вы писатель. Хотите стать издателем?
Издателем? Черт возьми! Стать по другую сторону баррикады, публиковать произведения других, быть уважаемым метром для романистов, поэтов, собирать коллекции, открывать читателям новых авторов, заработать состояние!.. Ну, конечно же, он хочет стать издателем, чем скорее, тем лучше. Кстати, у него есть друг, Юрбен Канель, который хотел бы издать однотомник Лафонтена. Он скооперируется с ним. Эта книга, предназначенная для широкого читателя, пойдет нарасхват. На полученную прибыль они издадут Мольера, потом Расина...
В ослеплении Оноре видел себя уже крупным издателем с мировым именем, разъезжающим в собственном экипаже, одевающимся у лучших портных, обедающим с молодой и надушенной блондинкой в лучших ресторанах...
— Ах! Месье Дассонвилле, я прекрасно сумел бы распорядиться своими деньгами! — восклицает Оноре.
Но, как всегда, он забыл самую малость: сначала их надо заработать!
В апреле 1825 года было создано издательское общество. В него вошли Юрбен Канель, издатель, Оноре Бальзак, литератор, Жак-Эдуард Бене де Монкарвиль, отставной офицер.
Поскольку у Оноре не было 6000 франков, чтобы внести свою долю в дело, месье Дассонвилле одолжил ему эту сумму под весьма высокие проценты. Вскоре компаньоны задумали выпустить иллюстрированное издание басен Лафонтена. На сей раз Оноре выручила мадам де Берни, ссудив ему 9250 франков. Наконец, однотомное издание Лафонтена вышло в свет. Но шрифт был слишком мелким, цена слишком высокой, время для издания такого рода произведений выбрано неудачно. Было продано лишь 20 экземпляров! О, если бы общество опубликовало книгу о жизни жирафов... В то время буквально весь Париж был помешан на жирафе, которого подарил Карлу X египетский паша. Люди приходили в ботанический сад издалека, толпами, чтобы подивиться на него.
— Какое странное животное,— говорили они. Став парижской достопримечательностью, жираф принимал визиты известных людей. Сам Шатобриан удостоил его своим вниманием. О жирафе сочиняли стихи, слагали песни. Модельеры, разумеется, не остались в стороне. Туалеты носили только из ткани а ля жираф с непомерно высокими воротниками, удлинявшими шею, делали замысловатые прически, чтобы голова казалась совсем маленькой.
Увлечение жирафом нанесло жестокий удар по предприятию Оноре.
Издательское общество распалось. Компаньоны Оноре, испуганные оборотом, который грозило принять дело, уступили бедному «литератору» свои доли, и он стал единственным владельцем всего тиража, продать который было мало надежды.
Чтобы не платить за аренду магазина, где были свалены и портились книги, он отделался от них, продав на вес по цене бумаги, которую с такими затратами испачкал типографской краской.
Вместо того, чтобы заработать на этом первом деле, Оноре нажил на нем лишь денежный долг — 9000 франков.
У Оноре никогда не было долгов: ночами он плохо спал. Он постоянно думал о событиях рокового для него 1825 года: он потерял свою сестру Лоранс, умершую в возрасте 23 лет, опубликовал роман, который прошел незамеченным, и, наконец, впутался в эту злосчастную аферу... Как, должно быть, опечалены его родители!
Однако природный оптимизм быстро одержал верх, и он вскоре опять загорелся надеждой и стал подсчитывать деньги, которые заработает, ибо на сей раз он вместе с молодым типографским рабочим по имени Барбье решил заняться типографским делом. Отец выделил Оноре деньги, необходимые для нового предприятия.
Получив 1 июня 1826 года от короля лицензию на книгопечатание (по рекомендации мадам де Берни!), Оноре и Барбье обосновываются на улице Марэ-Сен-Жермен, узкой и зловонной, но знаменитой, ибо здесь жил Расин.