Лукавый ангел

Майклз Кейси

Энни еще ниже склонила голову и расплакалась.

— Ты очень хороший детектив, Грейди, — писклявым голосом произнесла она, глотая слезы. — Арчи с тобой повезло.

Грейди погладил ее по коленке и успокаивающим голосом промолвил:

— Не такой уж я и хороший детектив, Энни, раз до сих пор так и не понял, зачем вы с мистером Сандборном все это затеяли. Но мне на это наплевать! Главное, что я люблю тебя. Это я и хотел тебе сказать до того, как сюда придет доктор Сандборн.

— Поначалу мне казалось, что я твердо знаю, зачем я сюда приехала, —

сказала Энни чуть слышно. — Но сейчас я в этом уже не уверена. Сейчас я вообще ничего не понимаю.

— Но мне-то ты веришь, Энни? — спросил Грейди. Энни подняла голову, похлопала глазами, влажными от слез, и сказала:

— Мне всегда хотелось верить в счастливый финал. — Он порывисто сжал ее руки и воскликнул:

— Тогда поверь в это и теперь! Сиди смирно и не вмешивайся в мой разговор с Диккенсом и Сандборном. Договорились?

Энни закусила нижнюю губу и кивнула, не потому, что готова была так долго молчать, а просто потому, что боялась снова расплакаться.

Дверь распахнулась, и в комнату вошли врач и дворецкий. Грейди вскочил и окликнул Арчи. Тот вздрогнул, открыл глаза и недовольно проворчал:

— Что случилось? В чем дело?

— Сейчас ты все узнаешь, Арчи! — с загадочным видом произнес Грейди. — И будешь весьма удивлен и озадачен. Я намерен доказать, что никакой паранойей ты не страдаешь. Дело в том, Арчи, что у тебя действительно много врагов. В этом я убедился, проведя маленькое расследование. Для начала приведу только два примера: на протяжении десяти или даже двадцати лет двое самых близких тебе людей, дворецкий и лечащий врач, систематически тебя обкрадывали.

Диккенс выпятил грудь и возмущенно воскликнул:

— Сэр! Вы же дали мне слово!

— Да, ну и что из того? Я солгал! — ответил Грейди. — Очевидно, я попал под дурное влияние скверной компании, окружавшей меня в последнее время. Или в самой атмосфере этого дома есть нечто порочное. Здесь не захочешь, но соврешь!

— Успокойся, Чарльз! — пробасил доктор Сандборн, доставая из своего черного саквояжа любимую серебряную флягу. — Ему нужен в первую очередь я, а не ты. Правильно, мистер Салливан? Только не надо злорадствовать.

Энни сжалась в комок и потупилась: услышанное стало для нее неприятной новостью. Она не знала, что Папуля замешан в аферах Диккенса с антиквариатом.

— Одну минуточку! — сказал Арчи, вскакивая с кровати. — На что вы намекаете? Уж не на то ли, что они воровали у меня картины, статуэтки, драгоценности и прочую мишуру? Если речь идет об этом, так это для меня вовсе не новость. Я давно об этом знаю.

— Сэр! — взволнованно воскликнул Диккенс с видом сидящего на электрическом стуле преступника, увидевшего за мгновение до исполнения приговора начальника тюрьмы, бегущего по коридору с известием о его отмене. — Следует ли из сказанного только что вами, что вы прощаете мне все мои непростительные поступки?

— Прощаю? Черта с два, Диккенс! Я их одобряю! Какая мне разница — завещать тебе деньги в благодарность за твою верную

службу в течение сорока лет или позволить тебе самому воровать у меня то, что ты находишь нужным? А почему, ты думаешь, я с такой легкостью оставляю своим проклятым деткам этот дом вместе со всем имуществом? Кстати, ты бы мог действовать чуточку проворнее, мой друг. Тот портрет работы Рембрандта, что висит в большой гостиной, потянет по меньшей мере на миллион. Я бы не хотел, чтобы он достался пьяницам, развратникам и охотникам за чужим богатством.

Грейди потер затылок, пытаясь унять назойливую боль.

— Тебя ничем не проймешь, Арчи! — сказал он. — Твоя выдержка достойна восхищения. Так ты, вероятно, знал и о том, что доктор Сандборн тоже в этом замешан?

— А как же! — воскликнул Арчи. — Ведь я был у него единственным пациентом в течение двадцати лет, а он привык жить на широкую ногу и ни в чем себе не отказывать. Кого же еще, как не меня, ему обворовывать?

— Я, пожалуй, лучше пойду, с меня довольно, — устало промолвила Энни, медленно вставая с кресла. — Я не могу больше это слушать.

Доктор Сандборн протянул было к ней руку, но она отскочила от него, как от горячей печки, и закричала, размахивая руками:

— Не смей ко мне прикасаться! Не приближайся ко мне! Мне следовало бы догадаться, что ты меня обманываешь! Ты никогда ничего не делал ни для меня, ни для мамы! Ты презренный эгоист! Всегда заботился только о себе!

Грейди положил ей руки на плечи, она инстинктивно повернулась и уткнулась лицом в его грудь.

— Я вынуждена была молчать, потому что он попросил меня об этом! Он говорил, что нужно немного подождать, потому что Арчи пока не готов услышать правду. Ну зачем он заставил меня сюда приехать? Почему он решил, что знакомство с этими людьми пойдет мне на пользу? Лучше бы он оставил меня в покое! — рыдая, говорила она.

Грейди погладил ее по спине и крикнул Диккенсу:

— Ступай разыщи Мейси. Живо!

— Энни! Я пошел на это только ради тебя! — воскликнул доктор Сандборн и шагнул было к ней, но тотчас же попятился, испугавшись недоброго взгляда Грейди.

Вскоре прибежала Мейси. Она обняла Энни и увела ее из комнаты, приговаривая:

— Успокойся, милочка, сейчас мы с тобой поплачем, а потом займемся своими ноготками. Все мужчины негодяи, разве ты этого раньше не знала?

Грейди дождался, пока за женщинами закрылась дверь, и выразительно посмотрел на доктора Сандборна. Он тяжело вздохнул и, обреченно взмахнув рукой, пробурчал:

— Ладно, давайте покончим с этим. — Он отвернул крышку своей фляжки, сделал большой глоток, крякнул и обратился к Арчи, своему старому приятелю и пациенту, с вопросом: — Тебе известно, с каких пор я тебя ненавижу?

Прежде чем ему ответить, Арчи залез на свою кровать и накрылся до подбородка одеялом.

— О чем ты говоришь, старина? — пробормотал он. — С какой стати ты должен меня ненавидеть? Мне всегда казалось, что мы добрые приятели.