Луки и арбалеты в бою
Шрифт:
Наконец, маленький финальный штрих: этот лучник так ни в кого и не попал…
Тем не менее пеший стрелок явно показал себя грозным противником; а что оба врага все-таки сумели от него уйти – то ведь даже в самом начале между ними было изрядное расстояние, которое потом только увеличивалось (это вверхпо тому холму нельзя было скакать во весь опор!).
Интересно, были ли луки у них самих? Почти наверняка – да (хотя в схватках тяжеловооруженных всадников Усама в основном описывает действия клинком и копьем); но попытка отстреливаться явно могла обойтись слишком дорого!
Справедливости ради отметим: тот же автор фиксирует применение лука (или все-таки арбалета? Вряд ли: обстановка требует многократной стрельбы, а условия крайне неподходящие для того, чтобы перезаряжать арбалет) не только простыми пехотинцами. Вот эпизод штурма «недоступной пещеры, как бы подвешенной
«Один из их дьяволов-рыцарей пришел к Танкреду и сказал: „Сделай мне деревянный сундук. Я в него сяду, а вы спустите меня к врагам на цепях. Только прикрепите их получше к сундуку, чтобы их не разрубили мечом, иначе я упаду“. Ему сделали сундук и спустили на цепях в подвешенную пещеру. Он захватил ее и привел всех, кто там был, к Танкреду. Это произошло потому, что пещера была открытая, в ней не было местечка, где бы люди могли спрятаться. Этот франк пускал в них стрелы и всякий раз в кого-нибудь попадал, так как место было тесное, а людей было там очень много».
Очень интересное (не для осажденных!) описание стрельбы фактически на дистанции рукопашного боя. Упомянутый в этой цитате Танкред – предводитель сицилийских норманнов; «дьявол-рыцарь» явно из числа его соплеменников, да и сами эти «дьявольские штучки» вполне в норманнском, даже викингском стиле, нечто подобное мы видим в ряде саг. Англичане как будто вовсе ни при чем, но…
Незадолго до первых крестовых походов и во время них в Европе порой применялись, в общем, восточные луки
…Но этот эпизод, возможно, проясняет, отчего Ричард Львиное Сердце не уделял особого внимания соплеменным лучникам. Даже отдавая им должное, он, правнук Вильгельма Завоевателя, все еще ощущал себя норманном: не сицилийским, конечно – но «нормандско»-английским [21] ! И весь цвет его рыцарства – тоже! Причем это ощущение не было одной лишь только феодально-родовой декларацией: в рыцарской среде продолжали культивироваться навыки воинов-универсалов. Книгу, пожалуй, в руках держал далеко не каждый, а вот лук и меч были куда привычней.
21
Известен случай, когда Ричард – на французском языке – осыпал проклятиями всяческих «инородцев» вроде французов и англичан, добавляя, что сам он, к счастью, в их число не входит…
Но даже в те десятилетия пути рыцаря и лучника разошлись если и не полностью, то заметно. Дальнейшая история воинских искусств углубила этот разрыв.
Как охотничье оружие longbow применялся и в «женском» варианте
«Гроб», «еж» и «борона»
И все-таки Столетняя война – действительно «золотое время» английского лука. Хотя, конечно же, войны, и даже сражения, практически никогда не выигрывают одним только оружием как таковым. Уже неоднократно упоминались всяческие «дополнительные козыри», облегчавшие longbow большинство его побед. Особенно после того, как на смену кольчугам, и даже бригандинам (способным выдержать прямой удар, но уязвимым для стрел, низвергающихся сверху, по навесной траектории), пришли настоящие рыцарские латы.
В том-то и специфика «крупноблочных» наборов, что даже точечный удар высокой силы принимает на себя не отдельный элемент, а вся броня. В кольчатых или даже пластинчатых системах вся эта сила приходится воистину «в точку» – на считаные миллиметры стали, пусть даже хорошей. Разница – как между кирпичным сводом и отдельным кирпичом, который сам по себе держит нагрузку в десятки раз меньшую…
Именно по этой причине цельнокованые латы от обстрела лучников (любых!) берегли хорошо, что бы ни говорил дедушка А. Конан Дойль [22] . А если Милле Йовович на глазах у потрясенных зрителей кольчужный бюстгальтер все-таки прострелили – то он, ей-богу, именно для того и предназначался. Реальная Жанна д’Арк в той ситуации получила «привет» из арбалета, причем почти в упор – хотя, разумеется, не через столь смехотворную броню.
22
Уточним: действие «Белого отряда» происходит все же в XIV в., то есть за несколько десятилетий до того, как латы по-настоящему «обретут себя». Другое дело, что персонажи остаются насчет этого примерно в таком же неведении, как и большинство читателей…
Скажем об этом несколько слов именно здесь. Хотя бы для того, чтобы окончательно прояснить соотношение сил между рыцарем, преимущественно французским, и умелым опытным лучником, преимущественно английским.
Перестрелка лучников и арбалетчиков. Масштаб дистанции, конечно, не соблюден – и остается только гадать, сумеют ли лучники воспользоваться большей скорострельностью – или арбалетчики выиграют за счет более высокой прицельной дальнобойности
Современные испытания подтверждают: тяжелая стрела из очень мощного лука способна пробить стальную пластину, прочность которой более-менее соответствует материалу рыцарских лат. Причем пробить при стрельбе не в упор, а со многих десятков метров. Пожалуй, даже более, чем с сотни. А если учесть недоступное нынешним реконструкторам мастерство изготовления лука и самой стрельбы [23] – то и намного более, чем с сотни. Но… это все равно что утопить в корыте гвоздь и сделать на основании этого вывод о «фантастичности» кораблей со стальным корпусом.
23
С XV в. сохранились считаные экземпляры подлинных longbow – и они уже безнадежно потеряли первоначальную упругость. Поэтому современные английские реконструкторы работают с копиями, изготовленными вроде бы «по всем правилам», но, конечно, без учета многих ноу-хау, бывших достоянием живой и развивающейся многовековой традиции. Отдельные наши современники с громадным трудом, но все-таки могут управляться с луками, боевая сила натяжения которых составляет около 120 английских фунтов, а длина в выпрямленном состоянии – чуть более 2 м. Максимальная дистанция стрельбы из нынешних вариантов longbow аутентичными копиями самых легких средневековых стрел достигает 720 м (при этом полностью освоить возможности мощнейших из восстановленных луков все-таки не получается, так что для подобных стрельб используют не их!). Между тем, судя по параметрам некоторых средневековых заготовок, сила натяжения наиболее мощных из луков XV в. могла достигать, и даже несколько превышать, 200 фунтов.
Потому что высокоразвитые латы – не установленная на мишени пластина. Даже если латник будет стоять неподвижно, «позируя» целящемуся в него лучнику, все равно на его доспехе чертовски мало участков, куда стрела может ударить по нормали: не уйдя в сторону, не срикошетировав, не потеряв направления или энергии, не рассредоточив эту энергию сразу на несколько деталей (тот самый «эффект кирпичного свода»). Причем вот на этих-то участках броня не облегчена, а совсем наоборот.
Хотите попасть в щель доспеха? Что ж, постарайтесь. Щелей этих весьма немного, да и расположены они так, что стреле очень трудно найти туда дорогу. Тем более что стрела, особенно при бое на приличной дистанции (которая и является козырем лучника), все-таки идет по довольно крутой дуге, ударяя не спереди, а заметно сверху. Некоторые типы раннего доспеха (не только бригандины) и в самом деле уязвимы для такого «навесного» обстрела, но высокоразвитые латы эпохи расцвета рыцарства – отнюдь нет! Столь излюбленное многими читателями, писателями, зрителями и режиссерами попадание стрелы в смотровую щель забрала было возможно лишь в условиях фактически ближнего боя: при всех других обстоятельствах тщательно продуманные обводы шлема не оставляли лучнику шанса на такой выстрел. К тому же везде, где можно, такие щели перекрыты «изнутри»: элементами кольчатой брони, дополняющими латный доспех. Ну, под прорезью забрала ничего подобного, разумеется, не разместишь, а вот в подмышечной пройме или в паху – запросто. Далеко не всякий выстрел или удар такая кольчуга могла остановить, но ослабить его – да, могла. А если учесть, что попадания туда и приходили чаще всего уже ослабленные: частичным отбивом, чиркнувшим по поверхности лат рикошетом…
Расход стрел в бою при всех обстоятельствах был огромный: судя по английским архивам, лучнику на кампанию обычно полагалось около 17 «cвязок стрел». Объем такой «связки» неизвестен, однако если она соответствует емкости более поздних, XVI в., колчанов с корабля «Мэри Роуз», то в ней должно быть 25–26 стрел (существовали и более крупные «чехлы для стрел», на 50–70 единиц хранения). Это, конечно, запас на войну, не на один бой, да еще и с учетом НЗ. Тем не менее во время сражений масштаба классической тройки (Креси, Пуатье, Азенкур) на каждого сраженного вражеского рыцаря приходилось по МНОГО десятков стрел.