Луки и арбалеты в бою
Шрифт:
(На всякий случай уточним: как знать – может, такие вспомогательные «девайсы» в XVIII в. не появились впервые: просто более ранние не сохранились до наших дней? И если так, то не исключено, что они-то могли использоваться для самых боевых луков, самых мощных, 200-фунтовых!)
Самый уязвимый этап для высокоразвитой школы лучной стрельбы – подготовка смены, требующая обучения с раннего детства и постоянных тренировок всю оставшуюся жизнь. Для того, чтобы стать лучником даже среднего уровня, надо буквально вырасти с луком в руках (а в «монгольском», степном варианте – еще и верхом на коне). Кремневый мушкет, карабин, пистолет все-таки предъявляют к своим адептам неизмеримо более мягкие требования. И в век эффективно действующего огнестрельного оружия (не забудем и артиллерию!) с каждым поколением находилось все меньше
Чем дальше от Англии, тем проще выглядел этот вопрос для тех, кто что-то знал о совсем недавней и, казалось бы, столь легко достижимой эффективности английского боевого лука, но не думал о «сопутствующих обстоятельствах». Так, в 1776 г. Бенджамин Франклин (пока еще не отец-основатель будущих США, но «всего лишь» знаменитый изобретатель и крупный государственный деятель) в письме генерал-майору Чарльзу Ли развивал идею военной реформы, которая пришлась бы по душе Уильяму Ниде. Причем тон письма заставляет думать, что с генералом (предком того самого Ли, который будет командовать войсками Юга во время Гражданской войны) все это уже обсуждалось и он готов поддержать Франклина: «…Я, как и Вы, считаю, что пика должна быть представлена в современной армии. Уместно было бы прибавить и лук со стрелами: это было хорошее оружие и отказ от него не назовешь мудрым шагом».
Лэрд Джеймс, граф Уэсмисский (портрет 1715 г.). Лук представляет собой слегка «хайлендизированную» вариацию longbow, но результат стрельбы привел бы в ужас любого профессионального longbowman-а
Право слово, по этому вопросу Франклину и Ли стоило бы не советоваться друг с другом, а пригласить в консультанты кого-нибудь из коренных американцев! Они в ту пору охотно поставляли бы «бледнолицым» луки со стрелами – особенно в обмен на ружья, порох и свинец.
Впрочем, стоит ли упрекать Франклина, если через двадцать два года, уже совсем на исходе XVIII в., некий Ричард Освальд Мейсон, эсквайр, опубликовал в Лондоне трактат с высокоученым и верноподданным латинско-английским названием «Pro aris et focis: прилагаемые на суд кабинета министров Его Величества рассуждения о причинах, которые существуют для того, чтобы во имя блага страны вернуть на вооружение длинный лук и пику»…
Это уже и в самом деле времена Джорджа Веллингтона, хотя еще и не битвы при Ватерлоо. Но Веллингтон, генерал-практик, о воскрешении пехотной пики уже не думал: ее эпоха прошла безвозвратно. Пистолет как кавалерийское оружие его вполне устраивал: для тогдашних условий боя трудно было придумать что-то радикально лучшее (калмыцкие и башкирские лучники из иррегулярных частей русской армии во время наполеоновских войн проявили себя сносно – но, скажем прямо, и не более того). О замене луками тогдашних армейских ружей Веллингтон тоже не думал и в этом «не думаньи» был, безусловно, прав. А вот о возможности вывести на поле боя некий спецконтингент лучников (не вместообычных стрелков, а в дополнениек ним) – действительно подумывал: его военному чутью импонировала возможность уверенно и смертоносно попадать в ростовую мишень на дистанции, может, и не в четыреста, но хотя бы двести ярдов, делая при этом если не двенадцать, то по крайней мере семь выстрелов в минуту…
И тут Веллингтона ждало разочарование. Когда, по его приказу, начали собирать информацию об имеющихся в Великобритании лучниках – выяснилось, что стрелков, способных обеспечить такие результаты, уже не осталось. Ни в Англии, ни в Шотландии. Шотландская гвардия лучников в ту пору еще существовала: она, строго говоря, до сих пор существует. И составляющие ее предводители кланов (на настоящий момент их несколько более трехсот) время от времени встречаются на состязаниях, демонстрируя искусство лучной стрельбы.
Стрелок Шотландской гвардии лучников в 1822 г. В руках у него легкий longbow со спущенной тетивой: уже церемониальное оружие
Однако практикующие военачальники в 1815 г. уже не сочли уровень этого искусства достаточным, чтобы вернуть его на поле боя. А со столь же практикующими лучниками времен хотя бы экспедиций Дампира они разминулись. Всего-то на одно столетие – но это ведь тоже не так уж и мало…
Российские меридианы
Первозванные лучники
«…В книге Марии Семеновой „Волкодав“, главный герой которой по всем признакам является нашим идеализированным предком, мы, помимо всего прочего, встречаем описание веннского (читай – славянского) лука: „…высотой до груди стоящему человеку, спряженный добрым мастером из можжевельника и березы, оклеенный сухожилиями и рогом и повитый сверху берестой. Страшное оружие. Из таких вот и пробивают дубовую доску за двести шагов“. Приятно, когда человек знает, о чем пишет. И вдвойне приятно, если написано хорошо…»
Ну, кому как. Я, например, приятственных чувств не испытал. Ни при чтении «Спаниеля»… пардон, «Волкодава», ни при анализе этой вот статьи в «Мире фантастики», базирующейся в первую очередь на реалиях, ей-богу, Diablo II.
Прежде всего береза – грубоватый ширпотреб (равно как и оклейка берестой). На изготовление луков эти материалы вовсю шли – но не элитных!
Кроме того, двуслойный деревянный лук – вещь действительно эффективная (для особо подходящих древесных пород, в первую очередь тиса, такие ухищрения со слоями не обязательны – однако не всегда у мастера есть доступ к подобной древесине!). В таежных краях он вообще преобладал над всеми основными конструкциями. И оптимальным было как раз сочетание лиственной и хвойной древесины: внешний слой – действительно береза (гибкость), а вот внутренний – отнюдь не можжевельник, но сосна, ель, иногда особым образом обработанная лиственница (жесткость). Концевые вставки можно бы и из черемухи сделать, по «лучным» свойствам приближающейся к кости. Это, конечно, если климат, континентально-таежный, препятствовал формированию многослойного клеенного «пирога» из дерева, кости, рога и сухожилий: то есть уже сделанный лук мог бы в таких условиях существовать, но его ведь сперва надо было просушивать этак с год, в особом температурном режиме – а как этого добиться в «волкодавьей» обстановке?
Охотники и воины за века, даже тысячелетия, сумели определить наилучшие «рецепты», не писателям тут что-то менять.
Трудно сказать, насколько достоверно летописные миниатюры изображают лучников (и не только!) домонгольской эпохи – но надо думать, все же сохраняется какая-то преемственность с прежними рисунками, созданными синхронно событиям
Потом, дистанция двести шагов – это заметно меньше, чем двести ярдов. А двухсотярдовое расстояние у английских longbowmen считалось «кандидатским минимумом» для эффективной стрельбы: с теми, кто на таком расстоянии не пробивает доску, вообще не разговаривали. «Докторская степень» наступала на 400 ярдах. И это, кстати, не предел.
(На такой дистанции требовалось не только попадать в мишень, но и пробивать ее. Мишень же была толщиной в дюйм и изготовлена из хорошо просушенной сосны.
А еще один показатель мастерского класса у английских лучников – умение поражать дветакие мишени из сосновых досок, расставленные друг за другом на расстоянии, превышающем длину стрелы. При этом стрела должна прошить первую мишень не просто насквозь, но так, чтобы не завязнуть древком или оперением – а во вторую воткнуться глубоко, хотя тут уже сквозного пробивание не требовалось. К сожалению, о дистанции до такой вот сдвоенной мишени средневековые источники молчат, но стрельба велась явно не в упор.)