Шрифт:
Луна-16
Давно уже Феликс Бабочкин не подходил к домашнему телефону. То реклама пластиковых окон, то "выгодные" банковские предложения, а то и вовсе эскорт- услуги. В советские времена в очереди на телефон стояли годами, а теперь не знаешь куда от него спрятаться. Стоит на всякий случай, мало ли что.
Феликс и теперь не собирался брать трубку. Он только открыл глаза- лег около трех после встречи с бывшим студенческим приятелем Васей Трубкиным- и раздумывал ехать ли ему сегодня в редакцию. Сценарий о борьбе Юрия Андропова с советской торговой мафией, был утвержден на канале и он собирался обсудить с шеф-редактором новую тему для документального фильма. Но это можно было сделать и завтра, не горело. К тому же после "встречи" в голове жужжали какие-то синие мухи и кусали за нейроны.
Однако звонок оказался на редкость настойчивым. Он затихал после продолжительного надоедания и почти сразу начинался снова.
Ну и кто это такой неугомонный?- морщился, лежа на широких пуховых подушках, Феликс. Их покупала еще его подруга Алиса Бурцева. Она так же резко пропала из его жизни, как и появилась. Что их связывало, Феликс до сих пор и не понял. Абсолютно разные- он, как почти все журналисты, задумчивый, весь в себе пофигист и зануда, она- веселая, расчетливая, целеустремленная юная стервочка. Правда, довольно красивая, как и положено стервочке. Работала, кажется, в какой-то внешнеторговой фирме, точно Бабочкин и не знал. Познакомились на выставке в Сколково, где Феликс собирался записывать интервью с одним из директоров инновационного предприятия. Она все время где-то рядом дышала на него своим молочно-пряным дыханием. Он не выдержал, просто представился: сценарист документального кино Феликс Бабочкин. Девушка рассмеялась, протянула ему свою мраморную ручку. Бабочкин даже поежился от этого каменного холода, но сердце-то как раз наполнилось теплом. Так и стали жить вместе. Объединял их не только великолепный, отвязанный секс. И уж конечно, не любовь, а что-то непонятное. А в один прекрасный, вернее дождливый день, она пропала. Оставила лишь лаконичную записку на кухонном столе: "Пока. Спасибо". Переживал ли Феликс? И да, и нет. Но скорее второе. И все же порой ему не хватало Алисы. Возможно, только потому что пока не нашел ей замены. Так часто бывает. Женщина кажется незаменимой лишь до следующей женщины.
Может, Бурцева, совесть что ль в ней проснулась? Впрочем, почему совесть? Она не сделала по отношению к нему ничего предосудительного. Жили вместе, но независимо друг от друга. Алиса покупала себе всё сама и на него средств не жалела, так же как и он на неё. Равные, свободные в материальном и моральном отношении люди. Каждый свободный человек имеет право на свой выбор. Она его сделала.
Нехотя сполз с дивана, босиком прошлепал на кухню, где стоял телефон. Казалось, трубка на аппарате аж вибрировала. Вздохнув, взял её в руки. И сразу понял, что это далеко не Алиса. В ней кашляли, словно во время эпидемии чахотки. Наконец, раздался голос: "Извините, это господин Бабочкин?" "Так точно,-почему-то по-военному, довольно раздраженно ответил Феликс. Правда, голос ему показался знакомым, поэтому он не стал сразу, как обычно рекламщикам, говорить- мне ничего не надо, до скорых встреч.
Человек в трубке опять закашлялся. "Несколько лет назад вы брали у меня интервью о "Луне-16",- продолжил он ровным, спокойным голосом.- Вернее, о её буровой установке, конструктором которой, я был. Благодаря моему буру удалось доставить на Землю лунный грунт".
Ах, да!- прищелкнул пальцами Феликс. Конечно он помнит. Кажется, господин Милованов. Нет, Миловидов. Точно. Ездил к нему в подмосковный Королёв, в Технологический университет, где он преподавал, кажется, физику и термодинамику. Как его по батюшке...?
Но гадать долго не пришлось. Звонивший представился сам: " Поликарп Матвеевич Миловидов, доктор технических наук, профессор".
Ну, разумеется,- на этот раз постучал себя пальцами по лбу Феликс. Как мог он забыть это патриархальное имя-отчество? Конструктор лунной буровой установки. Что ему вдруг понадобилось? Бывает так- долго уговариваешь человека на интервью, а потом от него тряпками не отмашешься, предлагает себя как на панели. Но здесь прошел почти год. Как нашел? Правильно, тогда в визитке был его домашний телефон, а мобильный у него изменился. Поэтому Миловидов и позвонил на домашний. "Слушаю вас, Поликарп Матвеевич". "Мне нужно срочно с вами встретиться, Феликс Николаевич. Срочно".
Бабочкин машинально взял с кухонного стола стакан с холодным недопитым с ночи чаем, сделал глоток. Срочно, надо же. Лунное затмение что ль надвигается? Не смешно. "Что стряслось?"-спросил он, подавившись чаинкой и тоже закашлялся. "Поверьте, это очень важно. Для меня". "Хорошо, но..." "На улице Гагарина, недалеко от Технологического университета где вы были, есть кафе "Мотылёк" с уличной верандой. Я буду ждать вас там ровно в полдень". "Подождите, это в Королёве?"
Однако ответа не последовало. Трубка закашляла, а потом в ней раздались короткие гудки. Феликс взглянул на часы- времени в обрез даже если ехать на своей машине. Но заводить ниссан после бурной встречи с приятелем было неосмотрительно. Что это я?- вдруг остановил себя Бабочкин. Думаю о поездке, как о решенном вопросе. С какой стати я помчусь сломя голову за тридевять земель, что понадобилось старику? Ну да, ему кажется уже тогда было глубоко за семьдесят. Как держали в институте, непонятно, вероятно за прежние заслуги. С другой стороны, человек бы не стал просто так звонить журналисту и требовать срочной встречи. А-а, ну понятно, наверное Миловидова хотят по старости вынести из института и он надеется на помощь прессы. Но он ошибся, Феликс теперь не имеет отношения к федеральным СМИ, которые как-то могли бы повлиять на эту ситуацию.
Раздумывая так, Бабочкин даже не заметил, что уже чистит зубы. Значит решено, он едет в Королёв. Нельзя игнорировать человека, даже если ты думаешь, что не можешь ему помочь. Может, твое слово и будет для него реальной помощью. Через мобильное приложение заказал на одиннадцать часов такси.
По дороге в Королёв с помощью смартфона восстановил в памяти некоторые факты по "Луне-16". Вообще, журналист Бабочкин, как скульптор работал только с тем материалом, который был нужен ему теперь. Потом быстро его забывал. Не помнил порой о чём писал на прошлой неделе. Так его мозг освобождался от ненужного хлама, чтобы ничего не мешало создавать новую иллюзию. Любой сюжет или фильм - это иллюзия автора, его субъективный взгляд на события. На основе некоторых вроде бы реальных фактов, за достоверность которых не может ручаться никто.
Итак, "Луна-16" совершила мягкую посадку в районе Моря Изобилия 20 сентября 1970 года в 8 часов 08 минут. На борту станции был установлен буровой станок. О конструкции этого бура и о её создателе, Феликс и делал сюжет прошлой осенью для научно-популярной передачи "Технопарк". С помощью уникальной буровой колонки впервые в мире автоматическая станция доставила на Землю лунный реголит. Именно автоматический режим управления аппаратом, стал главным достижением той космической миссии.
Феликс почувствовал очередную ностальгию по прошедшим временам и безвременно исчезнувшей из эфира, вполне приличной, рейтинговой программы, где он, как журналист, играл основную скрипку. В передаче преобладали авиационно-космические темы, и Бабочкин, фактически как главный редактор, позволял себе высказывать в ней всё, что считал нужным. Это редкая удача для телевизионщика- не иметь дышащих в затылок редакторов и вечно придирающихся по поводу и без повода начальников. Главная мысль всех его прошлых сюжетов- мы не одиноки во вселенной, потому что в бесконечности не может быть исключений. Передача канула в лету вместе с каналом, на котором выходила. Время от времени Феликс подумывал о воскрешении программы. Космическая тема была мила и близка его сердцу. Но на нее нужны были спонсорские деньги. Раскошеливаться же никто из бизнесменов- толстосумов в нынешние тяжелые времена, не торопился.
Профессор Миловидов сидел в дальнем углу крытой коричневым тентом веранды кафе "Мотылёк". Заведение была довольно уютно- резные деревянные перегородки между рядами столиков, увитые зелеными плющами и диким виноградом, декоративные, в виде старинных керосиновых ламп, светильники на тонких, витых столбиках.
Перед Поликарпом Матвеевичем стояла полупустая чашка с кофе на крохотном блюдце, пачка отечественных сигарет и пепельница с тремя окурками. Значит, пришел много раньше. Он сидел, свесив на грудь седую, в желтых подпалинах голову. Казалось, дремал. Непослушные, густые не по годам волосы, были растрепаны, придавая его виду некоторую небрежность. Однако костюм на нём был шикарный-черный в мелкую, еле заметную синюю полоску. И красный, почти алый галстук, завязанный крупным узлом под воротником иссини-белой рубашки. Картофельный нос с крупными порами покачивался, словно шхуна на волнах. "Храпит что ли?"
Феликс вежливо закашлялся. Нет, профессор не спал. Он тут же встал, крепко пожал Бабочкину руку, даже слегка поклонился. Жестом предложил занять место напротив. Подошедшего официанта он попросил принести "молодому человеку кофе". "Что-нибудь еще?"-поинтересовался служащий кафе. "У нас серьезный разговор",- не оборачиваясь, ответил Миловидов. Официант, довольно откровенно покривившись, ушел выполнять заказ. Профессор протянул Бабочкину пачку сигарет. Когда тот сказал, что несколько месяцев назад бросил, положил её обратно на стол, вздохнул. Видно, тоже давно пытался решиться на этот поступок. Однако почти сразу вынул сигарету с белым фильтром, жадно прикурил. Сделал глоток из чашки.