Луна для волчонка
Шрифт:
Я не выдержала и фыркнула:
– Чтобы иметь позицию как у аиста, нужны как минимум две самки, готовые драться за тебя и растить с тобой птенцов. Боюсь, у тебя с этим пока проблемы!
Стас уставился на меня так потрясенно, что мне стало неловко. Но я виду не подала. Вынула из сумочки мобильник, заглянула в пропущенные вызовы и, не обнаружив ни одного, воскликнула:
– Ой, мне звонила сестра. Я на минутку, поговорить.
Отошла на пару шагов и с преувеличенным огорчением воскликнула:
– Да ладно! Майя, неужели нельзя обойтись без меня? Я сейчас занята. Ну… ну раз ты
Я была уверена, что прекрасно играю роль. Но вдруг телефон в моей руке зазвонил. На экране высветилось: «Географ». Подняла глаза на стоящего в паре шагов от меня Стаса. Он едва заметно кивнул и пошел прочь. Ну и фиг с ним! Аист. Не стала его останавливать – пошла на автобус.
В деревню я приехала затемно. У магазина вокруг мотоцикла толпились ребята. Я еще не успела увидеть, но уже почувствовала, что Тима среди них. Меня окликнули. Не Тима, но теперь я видела, что он сидит на ступеньках. У него на коленях лежала тряпка, а на ней – детали от драндулета. У меня сердце сжалось от нежности при виде его милого лица. На лоб спадали спутанные каштановые волосы, свет фонарей искрился на кончиках ресниц, а губы были изогнуты в задумчивой полуулыбке.
Я подошла к ребятам. Посыпались шуточки:
– Эфка, ты откуда такая красивая?
– Ев, яблочко хочешь?
– Ммм! Какая сладкая!
– Что у тебя за духи?
– А чего тебе ее духи, мамаше своей купишь?
Поднялся гогот. Терпеть не могу этих деревенских олухов. Подошла ради Тимы, а он на меня и не взглянул, крутил в руках фиговину какую-то. Тима не такой, как его дружки. Он переехал сюда из Новгорода к родной тетке два года назад, после гибели родителей. Он городской, и это заметно в каждом его жесте и слове. Одевается хоть и не модно, но аккуратно и со вкусом. Обычно на нем джинсы и рубашка, но не офисная, а с рисунком, или джемпер, или футболка. Нормально одевается. Да и тетя его – библиотекарь.
– Темно уже! Проводить тебя? – предложил один из парней.
Я и имени-то его не помню. Мне вполне достаточно того, что он ходит в фуфайке. При виде таких парней я сразу с ужасом представляю, как сижу в избе в окружении десяти детей и топлю печку. Одно из поленьев падает на пол, а я не могу за ним нагнуться, потому что снова беременна.
Я помотала головой, стряхивая наваждение:
– Не надо.
Внезапно встал Тима, который, казалось, вообще меня не замечал.
– Я сам провожу.
Другие завозмущались:
– Нет, а почему это ты? Самый умный?
– Вечно сливки снимает!
У него необыкновенные светло-карие, теплые глаза. Сама радужка вокруг зрачка цвета расплавленного золота и рисунком напоминает лучики, устремленные к темному ободку радужки.
Я ухватила Тиму под руку и прошептала:
– Проводи!
Мы уходили под разочарованное «у-у-у» парней, но мне было все равно, я слышала лишь бешеный стук своего сердца. Искала в панике тему для разговора и не нашла ничего умнее, чем сказать:
– Видел, в гнездо на водонапорной башне у вокзала прилетел аист?
Тима усмехнулся:
– С каких пор, Ева, тебя интересуют аисты?
Я беспечно рассмеялась – ну, насколько смогла выдавить из себя беспечность. Ситуация интересная.
Мы подошли к моему дому. Никогда еще расстояние от остановки до калитки не казалось мне таким ничтожно коротким.
– Тим, – задержала я руку у него на локте, – а чего ты провожать меня пошел?
Я ждала услышать что угодно, но только не это.
Он глянул на гараж и спросил:
– А Полина дома? Мне свечка нужна для мотоцикла, у твоей сестры в гараже валялась подходящая. Магазины закрыты уже, вот я и подумал…
– Тим, – перебила я. Наши взгляды встретились, и я выпалила: – Это правда, что ты поцеловал Полину?
Он молчал, опустив глаза, так долго, что ответ уже не требовался. Я уперлась спиной в калитку, чтобы не упасть.
– Да что вы все в ней нашли? – пробормотала я.
И снова ответа не получила. Тима промолвил:
– Я пойду.
Тогда я, хлопнув калиткой, бросилась на участок, быстро зашагала к дому. Перед глазами все расплывалось от навернувшихся слез. Из гаража мне наперерез выскочила сестра, она что-то говорила, кажется, спрашивала, как погуляла, но я оттолкнула ее и, бросив: «Уйди!», убежала в дом.
Что-то было не так, я чувствовала. За столом царила тишина. Плохое я заподозрила, когда Ева перед завтраком вынула из холодильника лишь три кубика льда из отвара ромашки, чтобы протирать лицо для идеальной кожи. Кубики были для нее, меня и мамы. Я спросила: «А Полине?»
«Она и так у нас – хоть куда! – хмуро заявила Ева. – Ей не нужно!»
Вот это поворот! Да она нам все мозги проела, что о своей коже надо заботиться смолоду, иначе мы состаримся и умрем в одиночестве.
Я сначала подумала, Евка из-за меня на Полину наезжает, чтобы была скромнее, к Жене моему не лезла. Я сама на Полину еще немного сердилась.
Но вскоре стало ясно: дело не во мне и не в Жене. Ева за что-то сильно обижена на Полину. Я терялась в догадках. Что могло случиться вчера, пока я мирилась с Женей? Обычно сестра мне все-все рассказывает, но вчера мы так и не поговорили. Женя уехал ближе к двенадцати, а я была такой счастливой и разомлевшей от наших поцелуев, что хотелось просто побыть одной. Я сидела на кровати, перебирая наши фоточки, его подарочки и открыточки. Это был чудесный вечер. Конечно, следовало поговорить с Евой, ведь у нее было свидание, а я понятия не имела, как оно прошло. Ближе Евы у меня никого. Мне и подруги, в сущности, никогда были не нужны, потому что лучше нее меня все равно никто не понимал.
С Полиной сложнее. Она младше нас и с ранних лет была какой-то… другой. Конечно, я ее люблю, просто не всегда понимаю, и у нас мало общих интересов. Может, когда она станет постарше…
Мама разногласий между Евой и Полей не заметила, как и многое другое. Она до сих пор не пережила развод. Сбежать в деревню от предательства отца оказалось мало. Каждый день, сама не осознавая, она сбегала и от нас в страну неотложных дел, которую придумала для себя, чтобы заполнить пустоту в сердце.
А я не могу так. Если есть конфликт, его нужно разобрать на семейном совете.