Луна двадцати рук (сборник)
Шрифт:
Родной город всегда представлялся Лауро в облике женщины, напоминал ему прекрасные, словно картины старых мастеров, лица юных венецианок, которые он видел прежде в окнах старинных дворцов. Гибким и упругим телом женщины всегда казались ему чудесные мосты и женской грудью — высокие купола больших церквей, пламенеющие в лучах заката.
Сейчас, темной сентябрьской ночью, город-женщина покоится на морской глади. Тысячи лет назад возник он из воды и уже от колыбели его преследовало зло — вода его породила, вода и погубила.
Жители покинули город, удрали, словно крысы с тонущего корабля, бросив древние острова, мраморные дворцы которых были всего лишь эфемерным
Возле Сан Тома они сели в автоматическую гондолу-паром, и черная лодка перевезла их на другой берег. Позади темным холмом вырисовывались дворец Фоскари и развалины моста Риальто, а с другой стороны руины дворца Ка'Фарсетти длинной тенью опустились на канал.
Они торопливо поднялись по маленькому пластмассовому мостику и в последний раз взглянули на берег. Вода пенилась, что-то шептала и приглушенно всхлипывала, совсем как человек. Волны ласкали потрескавшиеся ступени порталов, накренившиеся стены домов, гнутые причальные столбы, что по двое, по трое высились на берегу. Было время «затишья», когда на какие-нибудь четверть часа вода замирает и каналы превращаются в гигантское зеркало, в котором отражается весь город.
Лауро взял Герту под руку и повел дальше. Да, не только капли дождя орошали сейчас ее лицо. Они шли вдоль безлюдных площадей Сант'Анджело и Кампо Манин. Здесь находилось здание вечерней стереогазеты, но сейчас оно было закрыто на замок, даже сторож и тот куда-то ушел. Они миновали площадь Сан Лука и дошли до берега Орсеоло, где стоявшие рядом гондолы мерно поскрипывали, а их фигурные носы блестели, словно шпаги, зря выхваченные из ножен.
Вот и площадь Сан Марка, напротив здание Новых Прокураций и обломок рухнувшей Колокольни, так и не восстановленной. А дальше руины Базилики, напоминающей сейчас фантастическую челюсть; каждый ее зуб — это колонна или кусок полуобвалившейся стены. Лауро посмотрел на водосточные каналы и увидел, как колышется там вода. Скоро они с Гертой услышат характерный шум прилива, а через полчаса площадь и развалины церкви накроет неудержимый вал.
Одиннадцать часов сорок пять минут — нужно поторопиться. Если расчеты точны, то реле должно быть неподалеку, среди развалин. При этом оно наверняка тщательно замаскировано — ведь район буквально заполонили туристы. Лауро предусмотрительно взял с собой рюкзак, где лежал электронный детектор — своеобразный ультразвуковой разведчик, который обязательно отыщет таинственное реле.
Лауро и Герта подошли к Базилике: двери были распахнуты настежь. Внутри храма царили темень и полнейшая тишина. На уцелевших стенах, в просветах между пилонами, на которых прежде покоился купол, еще можно было различить золотистую лазурь старинных мозаик.
Десять минут до полуночи. Лауро вынул из рюкзака лучевой пистолет и укрепил его на поясе. Тем временем Герта вытащила тяжелый
Лауро повернул ручку, и послушный детектор негромко загудел. В зыбком красноватом свечении стал виден циферблат с делениями, по которому забегала тоненькая стрелка. Она должна была остановиться и указать, где находится голубоватый шар или любой другой источник энергии в радиусе пятидесяти метров. Лауро застыл в неподвижности, напряженно следя за стрелкой. Он крепко сжимал в руке пистолет и отчетливо слышал за спиной учащенное дыхание Герты.
Внезапно детектор заглох. Ни вспышки пламени, ни толчка, ни свиста, просто прибор перестал работать. Лауро, проклиная все на свете, стал лихорадочно нажимать кнопки, проверять предохранители. Но детектор был мертв, стрелка замерла па нуле.
Раздался отчаянный крик Герты; Лауро вскочил, навел пистолет. «Объект» сверкал, словно крохотное солнце, повисшее в пустоте. Большой зеленовато-голубой шар, похожий на живое существо, спокойно вращался под сводом храма.
Лауро спустил курок: раз, два. И тут земля угрожающе заколыхалась. Волны прилива ворвались в церковь, бурно пенясь у портала. Ровно в полночь возникло мощное силовое поле. Лучевой пистолет тоже отказал, стал бесполезной игрушкой. Лауро в ярости запустил им в шар, но промахнулся. Над ними все ярче сверкал огромный хрустальный кубок, опрокинутый вверх дном. Лауро бросился с кулаками на энерголовушку, но с тем же успехом можно было бороться с прозрачной стальной стеной.
Герта неподвижно распростерлась на полу. Еще мгновение — и город провалился в пропасть, в гигантский колодец с гладкими стенками. Провалился вместе с дворцами и руинами церквей, с черными гондолами и немногими еще не покинувшими его жителями.
Треск удара о скалы; «ловушка» сработала безотказно. И сразу — кромешная тьма и безмолвие. Прежде чем потерять сознание, Лауро все же понял, что прыжок с поверхности земли в гиперпространство не смертелен и что сплошное «кольцо» энергии надежно защитит его, Герту и весь город.
Морская вода проникала в новую лагуну через тысячи каналов, которые прорезали длинные острова, защищающие город от подводных течений. Нижний бледно-розовый пласт базальтовых пород казался полированной мраморной плитой.
Огромное голубое солнце нестерпимо сверкало, словно вобрав в себя все краски дня.
Рождался сказочный город с золотыми куполами и островерхими крышами многоэтажных домов, устремленных в голубые выси планеты. Казалось, прямо из моря возникали все новые и новые острова, в воздухе то и дело застывал негромкий металлический лязг. По телу города-гиганта зазмеились зеленые вены каналов, и тут же невидимая рука перекинула над ними мосты. В поднебесье закружились и радостно запели мириады золотистых эльфов.
Город, древний и в то же время новый, покоился на скальной постели, улыбаясь, точно счастливая женщина. На теле его навсегда запечатлелись следы разрушений и ран, но оно останется вечно молодым, таинственно неподвластным времени.
В синеватом небе, задевая крыши самых высоких домов, плыла тонкая белая спираль. Воздух, прозрачный, как хрусталь, наполнился волшебными серебристыми звуками. Белая спираль миновала Центральную площадь и извилистый Канале Гранде, оставив на крышах и колоннах небоскребов красочные гирлянды из пены.