Луна мясника
Шрифт:
– Эти предстоящие выборы, я полагаю, что в них ключ ко всей истории. Вторник! Вполне возможно, Лозини не будет больше здесь!
Калезиан помрачнел, но не стал больше возражать.
– А у меня нет охоты начинать все заново, – закончил Паркер.
Глава 17
Двое мужчин сидели на заднем сиденьи машины, казавшейся совершенно черной, на Броувер Роуд, недалеко от бейсбольного поля и парка аттракционов.
Было воскресенье, четыре часа утра. Прошло уже шесть часов после совещания в кабинете Лозини. Еще не рассвело. Эта часть города была совершенно пустынной: никакого транспорта, никаких построек. Никакого движения вообще, кроме шофера машины, который ходил взад-вперед, метрах в тридцати от машины, и развлекался тем, что сбрасывал носком ботинок камешки с обочины. А двое мужчин в машине, не различая в темноте лиц друг друга, обсуждали ситуацию.
– Значит, Ал знает, что что-то происходит за его спиной?
– Пока еще нет. Он чувствует, что что-то затевается, но не знает, что именно.
– Деньги?
– Ты хочешь сказать бабки с Очарованного Острова?
– Нет, деньги, которые у него понемногу грабят. Он в курсе?
– Нет. Он продолжает верить, что времена тяжелые.
– Итак, что же он знает точно?
– Только то, что допустил оплошность, что все идет не так, как надо.
– И это благодаря тем типам, которые явились сюда?
– Большей частью.
– Как их зовут?
– Они называют себя Паркер и Алан Грин.
– Что они из себя представляют?
– Грин не приходил на совещание к Лозини, а у Паркера вид решительный и суровый.
– В каком смысле? Слишком речист?
– Да нет. Он почти не открывал рта. Но впечатление создается, что не стоит стоять у него на пути.
– Нужно хорошенько напугать или подкупить его.
– О том, чтобы напугать его, не может быть и речи! Что касается подкупа, то мне кажется, что в таком случае следовало бы отвалить ему семьдесят три тысячи долларов, за которыми он и прибыл сюда.
– Мне неприятно говорить об этом, но, возможно, придется убрать обоих типов.
– Великий Боже! Как О’Хара?
– Это не моя вина. Он сам проявил инициативу, а лишь потом предупредил меня.
– Это грязное дело. До сих пор мы держались осторожно: никаких убийств, никаких насилий! Рано или поздно мы будем вынуждены работать с людьми из национального эшелона – Джеком Фижом в Балтиморе, Валтером Карном в Лос-Анджелесе. Они ни в чем не могут упрекнуть Ала, и не надо, чтобы они могли в чем-то упрекнуть тебя.
– Я уже беседовал с некоторыми из них. Об этом не беспокойся, предоставь действовать мне. Они примут ситуацию такой, какова она будет.
– Если мы начнем вести себя, как гангстеры двадцатых годов, они не очень-то нас примут.
– Как это, как гангстеры? Я человек деловой.
– Я имел в виду, среди прочих, О’Хара.
– Я тебе уже сказал, что это не моя вина. К тому же, насколько я понял, он не был личностью настолько сильной, чтобы можно было положиться на него. А этот Паркер производит впечатление человека, которому, возможно, удалось бы заставить О’Хара заговорить.
– Его можно было отправить в отпуск на несколько недель. Теперь на нашем счету уже одно убийство, и ты говоришь еще о двух других.
– Чепуха! Паркер и Грин, кто это такие? С ними хорошо поработают, трупов не будет. Они просто исчезнут, а их тут никто не знает. Они случайно заехали сюда – и уехали. Никаких проблем.
– Мне не нравится такой разговор.
– Ты хочешь получить свой кусок пирога?
– Я хочу быть на стороне победителя! Я не идиот! Но если ты хочешь знать мое мнение: убийство исключается.
– Согласен. Согласен.
На этом совещание закончилось. Таинственные участники разъехались...
Глава 18
Белая кожа, выше бикини переходящая в золотистую, бедра, тонкая талия, гладкая спина перед самым лицом Грофилда, лопатки почти у самого его носа. Над правым ухом слышалось равномерное незнакомое дыхание. А с другой стороны, скрывающейся за двумя полушариями, поперек его ног лежали чьи-то тяжелые ноги... Эта тяжесть, видимо, и разбудила его.
Да, это так. И еще какая-то боль. Правая рука Грофилда была прижата в неловком положении и затекла. Он пытался осторожно пошевелить ею, чтобы ослабить судорогу в плече, и почувствовал ладонью кончик груди. Дыхание у его уха изменило ритм, послышалось тихое бормотание, и чей-то нос еще сильнее уткнулся в его шею. Тело женщины казалось довольно тяжелым.
«Господи, что же это!» – подумал Грофилд.
Сейчас он ничего не видел, кроме ее зада, а память еще дремала.
Но вот он все вспомнил: Лори Нивен, девушка из библиотеки! Накануне вечером он трижды звонил ей: в семь часов, чтобы сказать «да», в половине восьмого, чтобы сказать «нет», в половине девятого, чтобы снова сказать «да»!
Она уже была готова встретиться с ним, потом решила остаться дома, потом опять была готова к встрече, как только был дан отбой.
Через окно, поверх ягодиц Лори, видно было лишь небо и восходящее солнце, в утреннем воздухе далеко разносился звон колоколов. А у Грофилда все болело. Он заворчал, подвинулся на сиденьи так, чтобы голова приняла нормальное положение. Лори невольно протестовала, бормоча что-то в его шею. Левой рукой он похлопал ее по ближайшей лопатке.
– Лори! Эй!
Опять лишь бормотание.
Он похлопал еще раз по спине, вновь окликнул, но безрезультатно. Солнце на ее ягодицах казалось таким горячим, но кожа была прохладной. Лори слегка поежилась от его прикосновения, а он только сейчас сообразил, что такой же голый, как и она.
Оба понемногу начали приходить в себя. Грофилд погладил ее левой рукой по спине, а правой ладонью почувствовал, как напряглась ее грудь.
– Проснись, дорогая! – воскликнул Грофилд. – Мне кажется, мы снова займемся любовью!
Правой рукой она обхватила его шею, и ее бедра задвигались. Дыхание у шеи Грофилда стало прерывистым.