Луна над Лионеей
Шрифт:
– Еще рано, – возразила Настя. – И потом, что это значит – нет смысла?
– Мир приходит к концу, какой смысл тратить силы на цветение?
– Тебе все-таки нужно долечиться, – посоветовала Настя. – Потому что ты несешь какой-то бред. Мир не приходит к концу, он просто меняется, может быть, не в лучшую сторону, особенно для нас, но уж деревья тут совершенно ни при чем. Пойдем, деточка, я отведу тебя в постель, – она попыталась взять Амбер под руку, но та вырвалась, бросив сердитое:
– Никакая я тебе не деточка! Я вот подлечусь, найду этого кабана Накамуру и зарежу его.
– Конечно, –
– Хорошая идея, – оценила Амбер и наконец дала увлечь себя внутрь дворца. Там тоже было холодно и мрачновато, но изредка в коридорах все же встречались люди – по преимуществу, неразговорчивые охранники Гарджели. Настя хотела отвести Амбер в ее покои, но та заупрямилась и сказала, что хочет увидеться с отцом. Настя пояснила, что у нее с Утером довольно напряженные отношения, и причин для этого более чем достаточно. Амбер фыркнула и сказала, что на фоне всех прочих Андерсонов Настя – это лучшее, что есть у короля.
– Это он просто выпендривается, – сказала Амбер. – Хандрит. Он ведь был ранен, лежал, беспомощный и бессильный, был вынужден передать на время свою власть. Мужчины не любят быть беспомощными, а короли не любят даже на пару минут отдавать свою власть. Так что дело не в тебе, дело в том, что мой отец – мужчина и король одновременно.
Мужчину и короля они нашли в том самом длинном зале с колоннами, где Настя год назад впервые повстречалась с Утером.
– Кровь дракона, – сказал тогда Утер, восседая на персональном королевском табурете с монограммой рода Андерсонов. – Легенда гласит, что именно на этом месте в древности была великая битва, и король Томас Андерсон, Защитник людей, убил короля драконов. Он стоял в крови поверженного врага, потом кровь застыла, но следы ног короля остались. И потом на этом месте возвели дворец, и так далее, и так далее…
– Теперь ты знаешь, что это выдумки, – произнес Утер. – С красивыми древними легендами всегда так. Обычно они оказываются выдумкой. Или уловкой, чтобы прикрыть неприятную правду.
Настя посмотрела под ноги, на темные плиты, под которыми были скрыты останки целой расы. Можно было сказать что-то значительное, что-нибудь насчет преступления и наказания, истины и лжи…
Вместо этого она сказала:
– Вы опять сравниваете свой размер ноги со следами короля Томаса?
– И вижу, что это не мой размер, – кивнул Утер. – Может быть, моей матери эти сапоги и подошли бы, но мне… – он покачал головой. – Плохой из меня вышел Защитник людей. Герцог Лионейский или граф Авалонский – еще куда ни шло, а вот Защитник…
– Просто вы хотели быть Защитником, играя по правилам, которые установили пятьсот лет назад совсем другие люди. Может быть, стоило попытаться установить свои собственные правила?
– Кто ты такая, чтобы говорить мне это? – спросил Утер делано строгим тоном.
– Любимая девушка вашего сына.
– Это не так много.
– Это все, что нужно, ваше величество.
– Какая ты, к черту, любимая девушка Дениса? – вмешалась Амбер. – Он сбежал от тебя с беременной полукровкой Это ведь надо было довести парня до такого…
– Ты
– Я хочу сказать, что ты прекрасно обходишься и без Дениса. Да, тебе это даже идет…
Настя еще не сообразила, то ли это комплимент, то ли порция ехидства от пришедшей в себя Амбер, как вдруг Утер, реагируя на подозрительный шум, вскочил и схватился за кобуру. Мимоходом Настя успела подумать о том, что она-то свой пояс с амуницией оставила в комнате и что это так для нее характерно…
Подозрительный шум трансформировался в отчетливый звук шагов. Кто-то вошел во дворец и теперь медленно двигался по залу по направлению к Утеру, Насте и Амбер.
– Почему так темно? – шепотом спросила Настя. – Плохо видно.
– Потому что Фишер оставил нас с пустыми карманами, – напомнил Утер. – А электричество стоит денег. А почему ты шепчешь?
– Потому что я боюсь.
– Не бойся.
– Вам хорошо так говорить, у вас есть пистолет.
– Нет у меня пистолета, это фонарик.
– Тогда давайте посветим туда. Чтобы узнать, кто это.
– Давай, – согласился Утер Лионейский, Защитник людей, после чего вынул фонарик, вышел из-за колонны и направил его перед собой.
Некоторое время все трое молчали, а потом Амбер на всякий случай сказала:
– Ой.
И не ошиблась.
Я уже как-то говорила, что у нормальных людей и Апокалипсис устроен нормально, то есть грандиозно, мрачно, внушая трепет и ужас перед силами, которые его устроили. Кому-то достается падающий с неба огонь, другим – вселенский потоп, у третьих земля разверзается под ногами, на четвертых летит какая-нибудь шальная комета из глубин космоса… Или это уже немного из другой оперы?
Так вот, я веду к тому, что в Лионее это началось совершенно по-дурацки. Грандиозности ни на грош, ужаса и трепета также рядом не стояло. Поначалу все это было похоже на дурную шутку, прежде чем мы поняли…
Какой-то мужчина лет сорока, в грязной и порванной одежде, явно прошедший большое расстояние пешком, прежде чем попасть во дворец, молча прошагал на середину зала, не обращая внимания ни на луч фонаря, ни на Утера, ни на Настю с Амбер. Потом он остановился, сбросил с плеча лом и принялся бить им в пол.
Эхо разнеслось по всему залу, и у Насти по спине пробежали мурашки. Неспешный, размеренный ритм ударов показался ей щелчками таймера, отмеряющего оставленное Лионее время.
4
– Эй! – окликнул незнакомца король Утер, но тот не отреагировал. Утер испробовал обращения на нескольких языках, но итог был тот же самый, поэтому король приблизился к мужчине с ломом вплотную. Настя и Амбер почти хором произнесли: «Осторожно!», но Утер был слишком озадачен появлением непрошеного гостя, чтобы думать об осторожности. Король еще раз продемонстрировал свои лингвистические способности, но ритм ударов лома ничуть не сбился. Незнакомец вел себя так, будто вокруг на многие километры простиралась пустыня, и продолбить дырку в центре этой пустыни было его давней мечтой, к исполнению которой он наконец приступил.