Луна над Сохо
Шрифт:
Служба Молли в «Безумии» сочетает в себе обязанности экономки, повара и дератизатора. Она никогда не говорит, зато у нее необычайно много зубов и непостижимая слабость к сырому мясу. Я стараюсь никогда не упрекать ее в этом и тем более не допускать, чтобы она оказывалась между мной и выходом из замкнутого помещения.
— Я совершенно вымотался, пойду спать.
Молли указала глазами на Тоби, потом вновь перевела их на меня.
— Но я весь день на ногах.
Молли снова качнула головой — это значило: «Мне-то все равно, но если вы не выгуляете этого вонючего шмакодявку, сами потом за ним убирайте».
Тоби умолк, но только чтобы устремить на меня полный надежды
— Где его поводок? — вздохнул я.
«ВКУС К ЖИЗНИ»
Вообще понятия общества относительно того, с какой скоростью продвигается расследование преступления, несколько искажены. Непосвященные любят воображать себе допросы с пристрастием в кабинетах с опущенными жалюзи и небритых, но мужественно красивых следователей, целеустремленно и самоотверженно доводящих себя до стресса, пьянства и развода. Правда же состоит в том, что в конце рабочего дня, если на тебе не висит срочная проработка какой-нибудь версии расследования, ты спокойно отправляешься домой, дабы приобщиться к жизненно необходимым вещам вроде выпивки и сна. И, если повезет, контакта с кем-нибудь интересующего тебя пола и сексуальной ориентации. Утром я бы непременно сделал бы хоть что-то из этого списка — да вот только на территории Англии, так уж совпало, не осталось, кроме меня, ни одного ученика волшебника. И, соответственно, я посвящал все свободное время изучению магии, зубрежке мертвых языков и чтению книг типа «Очерки по метафизике» авторства Джона «даешь-побольше-слогов-в-словах» Картрайта.
Ах, да, и еще изучению магии — ради которого все и затевалось.
Заклинание звучит так: «Люкс-Иактус-Скиндере». Можно прочитать его тихо, можно громко, можно принять выпендрежную позу в эпицентре грозы и драматично продекламировать — толку не будет. Потому что слова — всего лишь символы формы, которую создаешь мысленно: «Люкс» — чтобы возникло свечение, «Скиндере» — чтобы придать ему неподвижность. При правильном исполнении этого заклинания получишь фиксированный источник света. При неправильном — обгорелую дыру в лабораторном столе.
— А знаете, — сказал Найтингейл, — сдается мне, я в жизни ничего подобного не видел.
Я в последний раз пшикнул на столешницу из баллона с углекислым газом и заглянул под стол, чтобы проверить, как там пол. Отметина осталась, но дырки, слава богу, не было.
— Ничего у меня не получается, — пожаловался я.
Найтингейл поднялся со своего инвалидного кресла и внимательно оглядел себя. Осторожно, стараясь не потревожить правый бок, повернулся. Если он и носил еще повязку на плече, то сейчас ее не было видно под крахмальной сиреневой рубашкой, какие вошли в моду в эпоху Династического кризиса. [6] Молли изо всех сил старалась откормить его, но мне он по-прежнему казался очень худым и бледным. И, конечно, заметил мой взгляд.
6
Династический кризис в Великобритании произошел в 1936–1937 годах, когда после смерти короля Георга V его преемником должен был стать Эдуард V, который был вынужден отказаться от престола, так как пожелал вступить в брак с американкой Уоллис Симпсон. Королем стал Георг VI.
— Я был бы очень рад, если бы вы с Молли перестали на меня так смотреть, — сказал мой наставник. — Я уверенно иду на поправку. Мне уже доводилось получать огнестрельные ранения, так что я знаю, о чем говорю.
— Мне продолжать практику? — спросил я.
— Нет.
— Ура, — сказал я.
— Здесь нет ничего удивительного, — ободряюще проговорил Найтингейл. — Вы должны как следует овладеть основами — иначе все, что вы на них построите, будет искажено и, разумеется, неустойчиво. В магии нет коротких путей, Питер. Если бы были, ею бы пользовался каждый.
Разве что в передаче «Ищем таланты», подумал я. Вслух Найтингейлу такие вещи говорить не стоит: его чувство юмора на искусство не распространяется, а по телевизору он смотрит только регби.
Я сделал мину прилежного ученика, но Найтингейл вряд ли повелся.
— Расскажите мне об этом погибшем музыканте, — потребовал он.
Я пожал плечами.
— Там был вестигий, босс. И такой сильный, что его мелодию услышали мы оба. Это не может не вызывать подозрений.
— Не может, — согласился он, усаживаясь обратно в кресло. — Но имело ли место преступление?
— В уголовном кодексе говорится, что вы преступник, если незаконно и предумышленно лишили человека жизни. Относительно того, как именно, там ничего нет.
Перед тем как спуститься к завтраку, я предусмотрительно заглянул в «Справочник полицейского следователя» Блэкстона.
— Было бы интересно послушать доводы против, которые привела бы Служба уголовного преследования в суде присяжных, — сказал он. — Прежде всего надо доказать, что он был убит посредством магии. А затем найти того, кто был на такое способен и сумел придать убийству видимость естественной смерти.
— А вы могли бы это доказать? — спросил я.
Найтингейл задумался.
— Скорее всего, да, — помолчав, ответил он. — Но сперва мне надо некоторое время провести в библиотеке. То заклинание должно было быть очень сильным, и, возможно, мелодия, которую вы услышали, и есть «сигнаре» мага, своего рода непроизвольная личная подпись. Подобно тому как телеграфисты могли различать друг друга по сигналам, каждый маг тоже использует заклинания в особой, одному ему присущей манере.
— И у меня тоже есть такая подпись?
— Есть, — ответил Найтингейл. — Ваша магия с пугающей частотой поджигает различные предметы.
— Босс, я серьезно.
— Вам еще рано иметь собственный сигнаре, — сказал Найтингейл, — однако любой другой адепт магии сможет опознать в вас моего ученика.
— А что, есть и другие адепты?
Найтингейл поерзал в кресле, устраиваясь удобнее.
— Войну пережили лишь немногие, — сказал он. — И, кроме них, мы с вами последние маги с классическим образованием. Точнее, вы станете таковым, если и дальше будете прилежно учиться.
— А это преступление не мог совершить кто-то из переживших войну? — спросил я.
— Если джаз — часть его сигнаре, то нет.
Значит, и их ученики — если они были — тоже отпадают.
— Стало быть, если это не один из ваших…
— Наших, — поправил Найтингейл. — Вы дали клятву и, соответственно, стали одним из нас.
— Если это не один из наших, тогда кто?
Найтингейл улыбнулся.
— Кое-кто из ваших речных друзей обладает такими силами.
Я задумался. Существуют бог и богиня реки Темзы, у каждого из них полно вздорных и капризных отпрысков — по одному на каждый приток. И они, несомненно, обладают определенной силой — я своими глазами видел, как Беверли Брук затопила Ковент-Гарден, попутно спасая несколько жизней: мою и семейства немецких туристов.