Лунная волчица, или Ты попал, оборотень!
Шрифт:
Они двинулись к дому, я пошел следом.
Внутри все и в самом деле столпились у распахнутых дверей веранды. А в десятке метров от входа в саду, и правда, стоял большой белый конус. Подсветка внутри контрастно выделяла на белой ткани тени в виде людских фигур.
Так хочется ворваться внутрь, схватить Лию, закинуть на плечо и... Усмехнулся, отыскав взглядом в толпе с десяток шкафообразных дюжих молодцев. Воины клана. Шагу не дадут ступить. Тут же мордой в травку уложат. А потом. Гудзон глубокий, говорят. И рыбки всегда
Я покачал головой, понимая, что должен все забыть. Если хочу воплотить в жизнь те планы, что лелею в мечтах, о Лилии не стоит даже думать.
Правильные мысли, умные, циничные, жестокие, текли в голове. Но когда почти сумел убедить себя, разбудив ум и убаюкать сердце, эта зараза вышла из палатки. Такая красивая, что дыхание вновь остановилось. Ток крови чувствовался даже за глазами.
А ведь если наброситься на нее прямо сейчас, можно успеть сорвать поцелуй с пухлых сладких губок! И пусть потом мордой в газон и трупом в Гудзон, оно того стоит!
Я уже двинулся на нее, но траекторию моего набиравшего скорость движения по касательной пересек Роберт. Ноги тут же вросли в пол, будто каждый ботинок мгновенно пустил корни. Словно мне снова шесть лет.
И время двинулось вспять.
23 года назад, Москва
Половицы загородного дома скрипят под маленькими детскими ножками. Но родители в спальне так громко ругаются, что все равно не услышат. А вот и они, можно подсмотреть через приоткрытую дверь.
Мама ходит по спальне, ее то видно, то нет. Опять видно. Опять нет. Это игра такая?
– Успокойся, Наташа.
– Папа, сидящий на кровати, ловит ее за руку.
– Роберт ничего нам не сделает.
– Мы единственные, кто знает его самый страшный секрет, как ты не понимаешь!
– она выдергивает ладонь и снова начинает ходить по комнате.
– Лидия тоже знает.
– Может, он и ее...
– Мама замирает.
– Сереж, давай соберем вещи и уедем, а? Подальше от Москвы? Куда-нибудь в глубинку, затеряемся там, где никакой Роберт Андреев не найдет. Давай?
– И на что будем жить? Кому в глуши нужен архитектор, сама подумай.
– Папа устало вздыхает и трет лоб - как всегда, когда сердится.
– Зато мы будем живы!
Во дворе шелестят шины. Родители тоже слышат это и замирают. Хлопает дверца машины. Одна, вторая, третья.
– Это он!
– вскрикивает мама.
Мечется по комнате и громко зовет:
– Сынок!
– Я здесь!
– ее руки распахивают дверь, прижимают к себе. Губы покрывают щеки поцелуями.
– Наташа, быстрей!
– торопит папа, распахнув окно.
– Мальчик мой!
– она плачет, но передает ребенка отцу.
– Как только окажешься на земле, беги!
– говорит он.
– Понял, сын?
– Да, папа. А вы?
– А мы следом побежим, щеночек мой!
– торопливо заверяет мама и вздрагивает, услышав грохот на первом
– Цепляйся, - отец ставит ребенка на подоконник, - труба выдержит твой вес, ползи вниз. Живо!
Он цепляется и ползет. Ножки вскоре касаются земли. Надо бежать, как велено. Но голова сама запрокидывается, хочется увидеть родителей. А вот и они, силуэты в сиянии.
– Беги, сын!
– вновь следует приказ отца.
– Выживи, малыш, - шепчет мама.
Окно закрывается. Задергивается штора. Становится совсем темно.
Холодно.
Страшно.
Слышны приглушенные крики. Вспышки. Так в кино бывает, когда плохие дяди стреляют.
Ноги дрожат, он отступает назад, пока не падает в кусты. Мокро. Это канава. Инстинкт приказывает погрузиться в вонючую воду так, чтобы только голова торчала наружу.
Хлопают двери. Во двор выходят люди. Много чужих, очень много. Надо сидеть тихо.
– Ищите мальчика, пять-семь лет ему.
– Голос зазвучал так близко, что все тело свело ужасом.
– Трупы сжечь.
Вот он, тот, кто говорит. Высокий, худой, с нависающим над губами носом-картошкой.
Глаза мальчика впитывают эту картинку, она навсегда болью выжигается в подсознании, сплавляясь с тем именем, которое мама называла дрожащим шепотом -Роберт Андреев.
Тот, кто убил папу и маму малыша, повзрослевшего за ночь на целую жизнь.
Утром из канавы выберется совсем другой человек. Который возьмет себе имя Андрей -чтобы никогда не забывать о том, кого должен найти и убить.
А сначала - отобрать все, что ему дорого, заставить корчиться от боли и холода, как было когда-то с маленьким мальчиком, который разом потерял все.
Я замер, получив от памяти удар под дых. Глаза напряженно следила за моим врагом.
Он подошел к Лии. Она улыбнулась ему и заявила:
– Благословение получено!
Гости зааплодировали. Но шум стих, когда какой-то качок опустился перед девушкой на одно колено и спросил:
– Ты выйдешь за меня замуж, Лунная волчица?
Она замерла. Глаза наполнились слезами. Ну, притворщица! Ночью без зазрения совести скакала на мне, а сейчас спектакль устроила, растроганность демонстрирует! А вот и бисеринки слез катятся по щекам. Оскар в студию!
С трудом сдержал рычание, рвущееся из груди.
– Так ты согласна?
– спросил жених, явно начав нервничать.
– Я...
– Лия отвела от него взгляд и, глядя прямо в мои глаза, договорила, - согласна. Какая же ты сука!!!
Глава 7 Кто такой Андрей?
ЛИЛИЯ
Поздравления, поцелуи в щечку, пожимания рук... Я ничего этого не замечала, не в силах отвести взгляд от Андрея. Что он вообще здесь делает? Как человек отказался на торжественном приеме оборотней?! Здесь даже официанты не люди!