Лунное молоко
Шрифт:
– Буду, – согласилась Юлька и присела на шаткий табурет. Спросить, где можно вымыть руки, она не решилась. По Инге было видно, что та не заморачивается подобными вещами.
– Вот и правильно, – Инга сняла с полочки тарелки, щедрыми горками навалила на них пропитавшуюся палёным духом гречку. – Масла нет, уж прости. Здесь не ресторан. И даже не столовка. – зачерпнув каши, она попробовала и благосклонно кивнула. – Вполне сойдёт. Мадама довольна.
Забавное словечко очень подходило к её броскому, немного гротескному образу. Мадама…
Юлька жевала сухую подгорелую гречку и думала, что станет делать дальше.
Инга проглотила свою порцию мгновенно и теперь красила губы перед маленьким зеркальцем в изящной винтажной оправе. С обратной стороны на кремовой эмалевой вставке распускался розовый бутон.
Ядовито-алый цвет помады очень подходил разбитному облику Инги. Юлька такой терпеть не могла.
– М-м-м… – промурлыкала Инга, явно довольная собой, а потом неожиданно ткнула зеркальцем в Юльку. – Нравится? Хочешь посмотреть?
Она улыбалась, но взгляд был цепкий, изучающий. Инга видела реакцию Юльки на её жест, но зеркальце не отводила.
– Обойдусь. – Юлька зажмурилась и даже закрылась рукой. – Уберите!
– И давно оно так чудит?
– Вы про что?
– Про твоё отражение. Мадаму не проведёшь, у меня нюх на такое! Так что, давай, рассказывай. Мадама в нетерпении. – Инга подпёрла кулачками щёки и приготовилась слушать.
Помрачнев, Юлька медленно завела печальный рассказ. Вспоминать об этом было неприятно. И страшно.
Всё началось около недели назад. Точнее тогда она первый раз заметила перемены.
Как всегда, собираясь на работу, хотела подкраситься – подчеркнуть тушью глаза, нанести лёгкий блеск на губы. Отвинтив колпачок от трубочки туши, подошла к зеркалу и словно провалилась куда-то, больше не увидев собственного лица! На его месте плавал смазанный блин, обрамлённый светлыми волосами.
Испуганная Юлька списала всё на недосып и нервы – накануне они крепко поругались с Марфой. Но всё повторилось опять. Снова и снова. Одежда, тело, руки-ноги отражались, как и всегда. А вот лицо больше не появилось. Юлька смотрелась в разные зеркала, замирала возле витрин, но везде видела одно и тоже – размытое нечто, окруженное волосами.
Знакомые воспринимали её обычно. Марфа тоже молчала. Лишь приятельница Светлана попеняла Юльке мимоходом, что она стала бледненькая, и надо бы подрисовать глаза. Похоже, что перемены видела только она сама. Но от этого было не легче.
Инга слушала молча. Напрасно Юлька ждала хоть какой-то реакции на свой рассказ.
– Я, наверное, зря приехала… – начала она снова и всхлипнула.
– Не ной! Не люблю таких. Пропустили сюда – значит не зря! Шанс у тебя есть!
– Вы думаете?
– Уверена. И, слушай, давай на «ты». Я, конечно, постарше буду, но не настолько же, чтобы выкать.
– Хорошо, – Юлька кивнула, а потом решилась спросить самое важное. – Вы… Ты слышала про ключников? Мне нужно к ним.
– Про ключника, – поправила Инга. – Кому надо – те про него знают. Теперь вот знаешь и ты. Но на лёгкое не надейся – он просто так не поможет. За лунным молоком пошлёт. Он всех за ним посылает.
Глава 2
Объяснить, что такое лунное молоко Инга не пожелала. Проигнорировав Юлькин вопрос, томно протанцевала по кухне, приобнимая рукой воображаемого партнёра.
– Джаз любишь? – игриво покосилась из-за плеча, и сама же ответила. – Вижу. Не любишь. У тебя лицо как у прокисшей сливы. Фу такой быть.
– А у сливы бывает лицо? – огрызнулась Юлька, стараясь не показать, насколько ей неприятно подобное сравнение.
Инга её раздражала.
Юльке никогда не нравились такие женщины – шумноватые, беспардонные, самоуверенные до наглости. Она всегда старалась избегать их по жизни, и вот же – получите! – судьба столкнула с одной в самый неподходящий момент.
– Скучная ты! – Инга пригладила волосы. – Серая, как пыль. Вот ты себя кем ощущаешь? Там, в глубине… внутри? – она постучала себя по внушительному бюсту. – Можешь не говорить, и без того ясно. Этакая среднестатистическая барышня. Я права?
– Ну… да… – промямлила Юлька, не понимая к чему этот вопрос.
– Во-о-от! – утвердительно кивнула Инга. – И другие так же о тебе думают. Это же чуйка. Нет в тебе ни огонька, ни яркости. Скучно одеваешься. Скучно живешь.
– Ты тоже не суперзвезда! – не сдержалась Юлька. – Сочетаешь несочетаемое, да и вообще…
Она хотела сказать про фигуру, про дешёвые аляпистые бусы, про синий лак на коротких ногтях, но вовремя прикусила язык – это было бы неправильно, грубо.
– Глянь-ка, ожила! А то сидела квашнёй. – Инга продемонстрировала ряд ровных белоснежных зубов. – Не злись, девочка. Это я так шучу. Мадама сегодня в напряжении. Последний шанс у меня, Юльк.
– Последний шанс? Я что-то не понимаю… – Юлька мгновенно позабыла обиду.
– Он самый. Не справлюсь – тогда абзац! Я ж третий раз в Лопухах. Последняя попытка. Не везёт мне на треклятое молоко. Попадается, да всё не то!
– Ты про лунное молоко? Что это такое? Где его можно достать?
– Искать нужно. Я все места здесь облазила. Нашла вроде. Принесла. А он нос воротит, смеётся…
– Он?
– Ага. Ключник.
Инга снова взглянула в окошко и вдруг нахмурилась.
– Опять ползёт, треклятый! С каждым разом всё раньше! – резко рванув пёстрые шторки, она прикрыла ими стекло.
– Ты про туман? – Юлька подошла посмотреть. – Я тоже видела – по дороге сюда. Знаешь… он странный такой… как появился из лопухов – сразу всё исчезло!