Лунное наваждение
Шрифт:
– Что ж, вызывай.
Услышав этот веселый ответ, Энтони скрипнул зубами. Он метнул на Стивена Берка злобный взгляд и открыл было рот, собираясь сделать вызов, но передумал. В стоявшем перед ним мужчине было нечто такое, что заставило его отказаться от своего опрометчивого решения. Он уже дважды успешно дрался на дуэли, но на этот раз внутренний голос предостерег его: Стивен Берк был явно необычный соперник. Широкие плечи, мускулистый торс и холодные синие глаза американца не оставляли сомнений в том, что он в совершенстве владеет мечом и револьвером и, не задумываясь, убьет своего противника.
Даже сейчас в его небрежной, вызывающей позе чувствовалась бессознательная самоуверенность. «Откуда это в нем?» – с тревогой подумал
Виконт с напускной небрежностью пожал плечами и заговорил в своей обычной бесцеремонной манере:
– Из уважения к отцу я воздержусь от драки с родственником. К тому же повод того не заслуживает. – Он перевел взгляд на девушку: – Ох, Летти, Летти, сколько же ты причинила хлопот! – Его глаза были похожи на два кусочка голубого мрамора. – Смотри, в следующий раз не создавай такой суматохи, а то мой милый кузен подумает, что ты и в самом деле попала в беду.
Пока мужчины выясняли отношения, Анемон лихорадочно соображала. Каковы бы ни были ее чувства, она не имела права давать им волю. Ей очень хотелось влепить Энтони Уикхэму пощечину, а потом высказать ему все, что она о нем думает, но Летти Зейн не могла так поступить. Горничная должна быть робкой, стеснительной и к тому же бояться потерять работу. Анемон усмирила свои гневные порывы. Она еще не завершила здесь всех дел и не должна была поддаваться настроению. Как настоящий профессионал, она не могла позволить эмоциям одержать над собой верх. Девушка не стала хлестать виконта по щекам, а обратилась к Стивену Берку.
– Спасибо, сэр, – тихо проговорила она, поднимая голову. Он скользнул по ней взглядом. Сердце девушки странно подпрыгнуло, когда его проницательные глаза коснулись ее лица. – Я благодарна вам за помощь.
Он молча кивнул и не сделал попытки остановить девушку, когда та прошмыгнула мимо него и торопливо пошла к черному ходу. Лунный свет озарял ей дорогу. В саду было тихо, и она явственно услышала за своей спиной голос Стивена Берка:
– В другой раз не связывайся с такими строптивыми девицами, дружок! – От этого резкого низкого голоса по спине Анемон побежали мурашки. Она слышала, как он засмеялся – это был холодный смех сатира в гулкой тишине ночи. – К тому же эта малышка не так уж и красива. Ты наверняка найдешь себе получше…
Дальше Анемон не слушала. Задыхаясь от возмущения и кипя от ярости, она подобрала свои юбки и опрометью бросилась бежать. Поднявшись по лестнице, она влетела в свою комнату и, открыв окно нараспашку, стала жадно вдыхать холодный мартовский воздух, пытаясь успокоиться. Руки ее были прижаты к пылающим щекам, а глаза отражали бурю чувств, которая бушевала в ее душе. Ей хотелось кричать, швырять вещи… Ей хотелось наброситься на Стивена Берка и расцарапать ногтями его наглое лицо! Несколько долгих мгновений Анемон одолевал целый шквал эмоций. Грудь ее тяжело вздымалась, когда она вспоминала оскорбительные слова и смех американца.
«Не так уж и красива»! Девушка бросилась на кровать и в бессильной ярости ударила кулачком по подушке. Будь он проклят, этот наглый, самоуверенный тип! Какое ей дело до того, что он о ней думает? Ровным счетом никакого! Этот негодяй не стоит того, чтобы из-за него так расстраиваться!
В конце концов она успокоилась и села на кровати. Нет, больше она не поддастся этому безумию. Стивен Берк уже не сможет ее обидеть. Она слишком умна, чтобы реагировать на его слова. Это все ее нелепая гордость. Через два дня он уедет, а она будет готовиться к отплытию в Новый Орлеан. Как могла она позволить этому человеку, который был ей едва знаком, оказать на нее такое сильное воздействие? Нет, это никуда не годится! Это только отвлекает ее от работы. Одним быстрым движением Анемон поднялась с кровати в твердой решимости выбросить из головы все мысли о Стивене Берке.
Она разделась и занялась вечерним туалетом, заставив себя думать об Оливере, отце, о тех делах, которые надо было доделать в ближайшие дни, – о чем угодно, лишь бы не о высоком американце с обворожительной и опасной улыбкой. И все же, стоя перед овальным зеркалом в ночной сорочке с расческой в руке, девушка невольно представляла себе образ Стивена Берка и вспоминала его оскорбительные слова.
Она погасила лампу, и маленькая комната осталась освещена лишь узкими полосами лунного света. В зеркале бледно мерцало ее отражение. Анемон поворачивалась то одним, то другим боком, критически сощурив серые глаза. Прозрачная белая ночная сорочка облегала ее тоненькую фигурку, подчеркивая пышные округлости груди и бедер, обволакивая нежной дымкой длинные стройные ноги. Вырвавшись из плена шпилек и кружевной наколки, ее волосы пышной серебристой копной ниспадали до самой талии, пепельно-русые локоны искрились и переливались в лунном свете, обрамляя выразительное, с высокими скулами лицо девушки. Если бы Стивен Берк увидел ее такой, а не в старомодном платье горничной, может быть, он составил бы о ней другое мнение.
Девушка мечтательно приподняла тонкую бровь. Наверняка в одном из платьев Сесилии она смотрелась бы обворожительно, например, в светло-лиловом муслиновом, которое ее госпожа надевала сегодня, или в вечернем из зеленого атласа, в котором она была вчера за ужином. В таком элегантном наряде она могла бы даже показаться ему хорошенькой…
«О чем это я?» – спохватилась Анемон, досадуя на предательские мысли. Ей нет никакого дела до того, что о ней думает Стивен Берк! Никакого дела! Она швырнула расческу на туалетный столик и отвернулась от зеркала, поклявшись больше не думать об этом человеке.
Однако когда до ее ушей долетел легкий женский смех, она с упавшим сердцем обернулась к открытому окну. Вслед за тем послышался раскатистый мужской хохот. Анемон уже догадалась, какую картину она увидит в саду, и эта догадка пронзила ее острой болью. Она медленно подошла к окну.
Луна плыла высоко в небе, таком черном и бархатном, что хотелось его потрогать. Холодно мерцали звезды, добавляя белого света к лунному сиянию. Дворик внизу, с его тенистыми деревьями и статуями-призраками, был словно окутан серебристой дымкой. В гостиной уже погасили лампы, и через стеклянные двери больше не струился свет, но Анемон хорошо все видела. Слишком хорошо! Она присела на подоконник, не сводя глаз с парочки в саду.
Залитые лунным светом, Сесилия и Стивен Берк прижимались друг к другу возле каменной скамьи – почти на том же самом месте, где совсем недавно Энтони грубо домогался Анемон. Но Сесилия в отличие от Анемон явно не испытывала недовольства. Она стояла в объятиях Стивена Берка, обвив его руками за шею, и на глазах у Анемон медленно подняла свое изящное, красивое лицо для поцелуя.
Анемон смотрела не отрываясь. Поцелуй длился долго. Когда он закончился, Сесилия вся обмякла в объятиях американца. Он склонился к ее шее, и до маленького окошка на втором этаже долетел приглушенный стон удовольствия. Руки Стивена заскользили по роскошному телу девушки. Анемон услышала басовитый рокот его голоса, Сесилия ответила что-то, но так тихо, что нельзя было разобрать ни слова. Вместе они опустились на каменную скамью, и Стивен снова привлек ее в свои объятия. Анемон наблюдала за его умелыми действиями, и сердце трепетало у нее в груди. Она еще какое-то время смотрела, как они целуются и обнимаются под луной, потом отступила от окна, закрыла его и, задернув занавески, вернулась к кровати.