Лунное наваждение
Шрифт:
– Ох, сэр, право, не знаю, можно ли вам сказать? – призвав все свои актерские способности, пролепетала она срывающимся от волнения голосом. – Думаю, леди Пелхам это придется не по душе.
– А я думаю, что графу это тоже придется не по душе, – сухо заявил Стивен, – если он узнает о ваших действиях в его кабинете!
– Не надо, прошу вас! – Анемон схватила его за рукав. Теперь ей даже доставлял удовольствие этот спектакль, ибо она уже поняла, как надо играть. – Не рассказывайте ему этого! Я… я все вам объясню!
Он ждал, ни слова не говоря, и Анемон горячо продолжала:
– Дело в том, сэр, что леди Пелхам беспокоилась насчет… насчет одного чека, полученного от портнихи. Кажется, она потратила больше, чем следовало, на
С этими словами Анемон метнулась к письменному столу, сделав вид, что хочет его осмотреть. Но Стивен Берк вдруг усмехнулся и взял ее за руку:
– Так, значит, Сесилия боится гнева графа? И в этом-то все и дело?
– Да, сэр, – Анемон опустила голову, – только, пожалуйста, не говорите об этом…
– Не волнуйтесь, – все с той же усмешкой произнес он, – я не выдам тайну Сесилии. Но я не могу позволить вам рыться в личных бумагах лорда Пелхама. Бегите отсюда немедленно и скажите своей госпоже, что не нашли никакого чека. Да поспешите, а не то придет граф и застанет вас здесь.
– Спасибо, сэр! – Анемон одарила его благодарной улыбкой и направилась к двери.
Она испытывала невероятное облегчение и чувство торжества: ей все-таки удалось его перехитрить! Но радость была недолгой. В следующее мгновение Стивен вновь схватил ее за руку и повернул лицом к себе.
– Летти, – неожиданно сказал он, в упор глядя на нее, – мы с вами не встречались раньше?
Сердце девушки замерло, по спине побежали мурашки.
– Нет, сэр. П-почему вы об этом спрашиваете?
Он покачал головой, не сводя с Анемон пристального взгляда. С тех пор как Стивен Берк появился в этом доме, он, кажется, впервые рассмотрел ее по-настоящему. Девушка застыла от ужаса. Если он сейчас ее узнает, у него появится масса вопросов и подозрений, и в конце концов он докопается до истины. Девушка затаила дыхание, надеясь не выдать ледяного страха, сковавшего ее сердце.
– Не знаю, просто у меня возникло такое чувство, – Стивен разглядывал ее черное шерстяное платье с высоким воротничком и уродливыми темными пуговицами, – что я вас где-то уже видел. Впрочем, – пожав плечами, он отпустил Анемон, – ничего, я подумаю об этом как-нибудь после. А сейчас идите.
Девушке и самой хотелось исчезнуть как можно скорее. Она пошла к выходу, спиной ощущая его сверлящий взгляд, взялась за ручку двери и сказала, изо всех сил стараясь не выдать голосом волнения:
– До свидания, сэр.
Ответа не последовало, и Анемон вышла из библиотеки, не смея даже оглянуться. «Черт бы побрал этого Генри Марсье с его дурацким письмом!» – думала она, взлетая по лестнице к себе на второй этаж. Мало того, что ей не удалось прочитать письмо, но она еще и заронила подозрения у Стивена Берка. А это было хуже всего. Закрыв за собой дверь спальни, Анемон прислонилась к дверному косяку и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.
После ее ухода Стивен долго пребывал в задумчивости. Он никак не мог понять, почему вдруг горничная Летти Зейн привлекла к себе его внимание. Малышка, конечно, недурна собой (теперь он как следует ее рассмотрел). Правда, она не отличалась яркой, броской красотой Сесилии, но тонкие, изящные черты лица и безупречно гладкая кожа цвета свежего персика делали ее привлекательной. Он на миг попытался представить, как она выглядит с распущенными волосами, но потом покачал головой. Летти Зейн, наверное, вообще никогда не распускает волосы – так и спит с пучком на затылке в своем шерстяном платье до пят, застегнутом на все пуговицы. Эта девушка чопорна и благонравна, как монахиня. Такие женщины не в его вкусе. И все же в ней было нечто… Может быть, ее глаза? Они как-то не вязались со всем ее обликом. Глаза Летти Зейн были необычного оттенка – серые, почти серебристые… Где же он видел такие глаза?
Но как ни напрягал Стивен свою память, ему так и не удалось найти ответ на этот вопрос. Ничего, когда-нибудь он все-таки вспомнит, где ее видел. Может быть, это случится среди ночи, когда он будет плыть на «Морском льве» вдогонку за Джонни, которого увез проклятый «Бельведер».
Джонни… При мысли о давнем друге Стивен озабоченно сдвинул брови. «Не волнуйся, Джонни, я приду к тебе на помощь. Я вырву информацию у Эдварда Пелхама, чего бы мне это ни стоило!»
Около двух месяцев назад он получил сообщение о Джонни Такере. Стивену никогда не забыть тот вечер. Он находился дома – был в отпуске после выполненного задания и развлекался в таверне со шлюхой по имени Белла. Бурная ночь была еще далека от завершения, когда в таверну «Кривое дерево» ворвался курьер и потребовал Стивена Берка. Стивен, уединившийся с девицей в одном из номеров на втором этаже, сначала очень разозлился, услышав стук в дверь, но быстро понял: случилось что-то серьезное, если отец послал за ним человека. Он оставил прелестную Беллу, не обращая внимания на ее яростные крики протеста, и во весь опор поскакал домой, в родительский трехэтажный особняк красного кирпича в Филадельфии. Войдя в элегантную гостиную, он увидел лица четверых собравшихся там людей, и сердце его сковал страх.
Его мать – Элизабет Берк – подошла к нему и ласково взяла сына под руку. Даже в этот тревожный момент лицо ее лучилось красотой. Она всегда была неотразима – с роскошными золотистыми волосами и глазами фиалкового цвета. Время было милосердно к ней, придав красоте Элизабет особое очарование осени. Стивен обожал свою мать, и сейчас, видя в ее удивительных фиалковых глазах боль, он почувствовал желание убить того, кто причинил ей горе. Потом он обернулся к отцу – Александру Берку.
– В чем дело, сэр? – спросил он без предисловий, потрясенный горестными лицами Керри и Бена Такер. – Что случилось? Что-то с Джонни?
Стивен был очень похож на отца, которого отличали те же мужественные черты лица, источавшие силу и обаяние, та же широкоплечая, мускулистая фигура, те же густые смоляные волосы, правда, припорошенные сединой. В облике этого человека чувствовались значительность и могущество. Холодные серые глаза смотрели зорко, проникая в самую глубину человеческой души. Но Стивен знал, что эти же самые глаза могли с невыразимой нежностью и любовью смотреть на женщину, которая была его спутницей жизни на протяжении вот уже тридцати лет.
Отец многое ему дал. Он воспитал Стивена патриотом своей отчизны, показал, как надо воевать, и научил ценить мир. Стивен знал, что отец гордится его работой в разведке президента Джефферсона, радуется его успехам в сложном и опасном мире шпионажа и дипломатии. Единственное, чего, по мнению Александра, не хватало его сыну, – это женщины, способной зажечь в его сердце пламя любви, как тридцать лет назад зажгла в сердце Александра Элизабет. Стивен ухаживал за многими девушками, у него было много любовниц, но сердце его оставалось свободно. Александр и Элизабет глубоко любили друг друга и желали такого же счастья своему сыну. Они надеялись, что когда-нибудь он найдет свою избранницу. Стивен знал об их желании, но оно вызывало в нем лишь снисходительную усмешку. Он был молод, свободу ценил превыше всего и не торопился обзаводиться семьей. А что касается нежных чувств, то ему вообще было трудно представить себя в роли влюбленного.