Лунное наваждение
Шрифт:
В голове девушки крутились слова Де Воба о лорде Бромфорде. Его светлость уже выпил какое-то снадобье. Может быть, его отравили? Есть ли надежда его спасти? Как только эти люди выйдут из комнаты, она вылезет из шкафа и побежит искать Стивена. Вместе они сумеют тайком увезти его светлость, а потом найдут ее отца в пивной Хромого Матти. Улица Жирод, Болото. Она содрогалась при одной мысли о том, что ее отец находится в этом притоне воров и контрабандистов.
«Черт возьми! – думала Анемон, и к горлу ее подкатывал комок гнева. – Кто же этот Паук – человек, который узнал и выдал папу? Кто бы он ни был, я с ним расправлюсь! Он получит по заслугам!»
– Слава Богу, что на той неделе Л’Ариньи приехал в Новый Орлеан. Он успел опознать шпиона, – продолжал Де Воба после минутного хождения по комнате. Остальные молча ждали. – То, что Карстейз здесь, очень плохо, но это еще не провал, как ты сказал. Наш план уже запущен в действие. Этот шпион у нас в руках. Даже если у него есть сообщники, они не успеют нам помешать. Сейчас они наверняка где-то в другом месте – гадают, куда подевался их начальник.
– Они здесь, Жан-Пьер! Под этой самой крышей! – Голос Поля Бержерона дрожал от волнения. – Та женщина, с которой ты меня познакомил в танцзале, – мадам Берк! Она и ее мнимый муж только вчера поселились в моем отеле, представившись родственниками Дюбуа-Карстейза! Я уже расспросил о них моего консьержа. Нет никаких сомнений. Л’Ариньи узнал женщину по описанию. Он говорит, что это дочь Карстейза. Ее зовут Анемон, и она работает агентом британской разведки – шпионка!
У Анемон перехватило дыхание, а сердце на мгновение замерло. Паук был близко знаком и с ней, и с ее отцом. Он узнал их обоих – узнал и предал!
– Так что не надо винить в этом провале кого-то другого, Де Воба! – прорычал Одноглазый. – Ты пригласил эту пару в свой дом, и они нарушили все наши планы. Ты обвиняешь всех подряд в отсутствии мозгов, а сам и есть главный дурак!
– Молчать! – рявкнул Де Воба с такой яростью, что по спине девушки побежали мурашки. – Мне нужна минута полной тишины. Я должен подумать – вы двое, конечно, не знаете, что это такое!
Его голос рассек воздух, и она съежилась в темном шкафу, неожиданно радуясь этим четырем стенкам, которые укрывали ее от его гнева.
Она представляла себе гладкое аристократическое лицо красавца француза, перекошенное злобой. Под угрозой были не только его планы, но и его авторитет. Он понял, что его просто-напросто надули, провели как мальчишку. Это делало его вдвойне опасным. Такой тщеславный и гордый человек, как Де Воба, мог стать крайне жестоким, если его унизить на людях.
Когда она будет искать Стивена, главное – не попасться ему на глаза. Кто знает, что он с ней сделает теперь, когда ему известна вся правда?
– Так, значит, Стивен Берк и его мнимая жена в союзе с Карстейзом? – Каждое слово было подобно выпаду шпаги. Он расхаживал по паркетному полу библиотеки в пугающей близости от шкафа. Анемон подобралась и втянула в легкие очередную порцию воздуха. – Эту парочку я беру на себя. Не волнуйтесь, они заплатят за все! Сегодня вечером мы должны покончить с Бромфордом, пока не возникли еще какие-нибудь осложнения.
– Да-да, – подхватил Бержерон, – ты прав, Жан-Пьер. Надо с ним покончить. Ты говоришь, он уже выпил снадобье?
– Я собственноручно подсыпал его в бокал Бромфорда и видел, как он выпил свое шампанское. Снадобье должно вот-вот подействовать. Он почувствует головную боль и, может быть, легкую тошноту. Думаю, он заставит себя высидеть до конца ужина, а потом ему придется прилечь. Разумеется, я предложу ему спальню для гостей и договорюсь с Клейбурном, что его светлость переночует у меня. Когда все разъедутся и слуги заснут, мы вынесем его спящего из дома и отвезем к Хромому Матти. Там, в подвале, ты, Одноглазый, сможешь вдоволь потешиться, кромсая его тело! – В голосе креола послышалась довольная усмешка. – Мы все будем при этом присутствовать: Л’Ариньи, Бержерон, Одноглазый, я и братья Дюфур, которые отвезут на своем корабле бочку с его расчлененным трупом обратно в Англию – королю! – Из горла Де Воба вырвался тихий смешок. – А этот Томас Карстейз может полюбоваться на казнь. Да, пожалуй, так оно будет лучше. Если, конечно, он еще жив. А, Одноглазый?
– Он без сознания, но жив. Наверное, он ослабел от потери крови. Л’Ариньи приказал мне порезать его немного ножичком, надеясь вырвать из него признания.
– И что?
Анемон замерла в ужасе, слушая его ответ.
– Этот англичанин упрям – он не сказал ни слова ни о своей дочери, ни о Стивене Берке. Мы не добились от него, кто еще на него работает и что известно про нас остальным.
– Это не важно. – Теперь Де Воба говорил отрывисто. – Нужно действовать, и как можно скорее! Мы должны вернуться к гостям и найти эту девчонку и Берка. Нет, Одноглазый, ты жди здесь. Я не хочу, чтобы мои гости тебя видели– ты едва ли подходишь для светской компании. К тому же, когда мы с Полем приведем сюда эту парочку, нам может понадобиться твоя помощь, чтобы их расколоть.
– Мы приведем их в твою библиотеку, Жан-Пьер? – встревожился Бержерон. – А если кто-то случайно зайдет сюда и увидит их связанными и с кляпами во рту?
Де Воба усмехнулся:
– Позволь продемонстрировать тебе нечто интересное, Поль. – Анемон застыла при звуке его приближающихся шагов. К своему ужасу, она услышала, как он взялся за дверную ручку шкафа. – Видишь ли, это не простой шкаф. В нем…
Дверца распахнулась. Поток света ослепил девушку, изо всех сил вжавшуюся в заднюю стенку шкафа. Она не мигая смотрела в потрясенное лицо Де Воба.
На мгновение в комнате воцарилась жуткая тишина. Сердце Анемон бешено колотилось, руки похолодели, она не могла и шевельнуться. Де Воба заговорил первым:
– Так-так, ma cherie. Очень удачно! – раздался его смех. Поль Бержерон и Одноглазый стояли рядом с ним и, открыв рот, смотрели на Анемон. – Теперь нам осталось только поймать Стивена Берка. – Де Воба довольно оглянулся на них через плечо. – А это не составит труда, поскольку он не знает, что разоблачен. – Де Воба широко улыбнулся и посмотрел на Анемон: – Cherie, тебе, наверное, неудобно там? У меня просто сердце кровью обливается, когда я на тебя смотрю!
– Вот как, Жан-Пьер?
Анемон оторвалась от стены, к которой прижималась в безрассудной надежде, что ее все-таки не заметят, и выпрямилась в полный рост. Щурясь от яркого света, хлынувшего в маленький шкаф, она смотрела на заговорщиков, переводя взгляд с одного лица на другое.
– Я рада, что вы мне сочувствуете, – продолжала девушка, стараясь успокоиться и держаться с достоинством. Она уже оставила свой французский акцент. – Если вы выпустите меня отсюда, я, пожалуй, выпью рюмку хереса.