Лунные драконы

Корсакова Татьяна Викторовна

– На-ка, донька, и от меня подарочек. – Антип Петрович пощекотал щеку Полины колючими усами и протянул ей еще один газетный сверток.

– А это что? – спросила она, пытаясь удержать в руках торт и оба свертка.

– Угадай с трех раз, – усмехнулась Света.

Полина принюхалась.

– Сало?!

– Правильно, донька! Специально к твоим именинам засолил. Ну-ка, где у тебя кухня? Надо бы горючее выгрузить, – гремя бутылками, Петрович протиснулся между девушками.

– Я же не готовилась, – прошептала Полина на ухо Свете.

–

Ерунда! – отмахнулась та. – Горилка есть, сало есть, тортик к чаю тоже есть. Так что с тебя – только хлеб и заварка.

– У меня еще колбаса есть и котлеты.

– Ну, так мы шикуем! – Света сбросила сапожки и скомандовала: – Петрович, нарезай сало и колбаску!

– Будет сделано! – послышалось из кухни.

– А вы, мой генерал, – Света одарила Виктора Павловича кокетливым взглядом, – вы умеете чистить картошку?

В ответ тот пожал плечами и, отодвинув Свету в сторону, прошел на кухню.

– Это «да» или «нет»? – спросила подруга раздраженно.

– Полина, где у вас картошка? – тот проигнорировал ее вопрос.

– Сейчас покажу, – Полина улыбнулась подруге и шмыгнула на кухню.

Пока варилась картошка, накрыли на стол. Полина сбегала к тете Тосе и пригласила ее на день рождения, а заодно прихватила у соседки пару табуреток. Тетя Тося поахала, поохала, отругала Полину за скрытность и обещала быть.

Через полчаса компания уже сидела за праздничным столом. Еще через пять минут появилась тетя Тося с подносом в руках. На подносе стояло блюдо с ее фирменными пирожками и трехлитровая банка маринованных огурцов. Тетю Тосю с ее деликатесами встретили аплодисментами, усадили рядом с Антипом Петровичем, и веселье началось.

Выросшая в совершенно иной среде, Полина не подозревала, что можно веселиться столь искренне и беззаботно, не думая о хороших манерах и этикете. Это было так здорово и так непривычно. Ее гости ели с аппетитом, пили с аппетитом и даже песни пели с аппетитом.

Антип Петрович, лихо закрутив усы, обхаживал раскрасневшуюся от горилки и смеха тетю Тосю. Даже Света с Виктором Павловичем, кажется, заключили временное перемирие. Во всяком случае, первая больше не язвила, а второй не хмурился.

Слегка захмелевшая Полина наслаждалась происходящим. Друзья из ее прошлого никогда не стали бы пить водку из граненых стопок и закусывать ее салом и солеными огурцами. Они не распевали бы во все горло русские народные песни и не отплясывали бы «цыганочку» под молодецкий посвист Петровича. И никогда в жизни не пришли бы в гости вот так, запросто: с горилкой, тортиком и кактусом вместо традиционного букета.

Это было так здорово, что, когда в двенадцатом часу ночи гости собрались уходить, Полина даже немного расстроилась. Накинув дубленку, она вышла вместе со всеми на улицу – провожать. А потом еще долго стояла на крыльце, прислушиваясь к затихающим в темноте голосам.

Ночь была морозной. На безоблачном небе светили пронзительно яркие звезды.

В Москве таких звезд не увидишь. Полина уже собиралась уходить, когда от стены отделилась тень...

– Привет, а я тебя ждал, – Сергей Полянский пытался улыбаться замерзшими губами. – У тебя были гости, и я ждал, когда они уйдут.

– Зачем? – От него пахло алкоголем, и на ногах он держался, кажется, не слишком уверенно. – Сережа, ты пьян? – Глупый вопрос, видно же, что да.

– Пьян, – он покаянно кивнул. – Очень холодно. Я ждал с восьми вечера, замерз как собака. Пришлось купить водки, чтобы согреться.

– Согрелся?! – Растерянность сменилась раздражением. Первый час ночи, а он, ее ученик, между прочим, слоняется пьяный неизвестно где, неизвестно зачем.

– Вообще-то не очень. Мне бы чаю или кофе. И в тепле посидеть чуть-чуть...

В тепле посидеть! А где ж ей взять это тепло?! К себе вести посреди ночи?..

По всему выходило, что придется вести, потому что до дома этот балбес может и не дойти. Это же додуматься – водкой согреваться!

– Отец знает, где ты? – Она зло дернула Сергея за рукав. – Он, наверное, с ума сходит.

– Отец в командировке, так что никто с ума не сходит, не волнуйся. Я только на секундочку, я сейчас...

Пьяный и глупый. Свалился на ее бедную голову.

– Пойдем, горе! – Полина распахнула дверь подъезда.

После уличной стужи в квартире было расслабляюще тепло, пахло мандаринами и Светиными духами.

– Раздевайся! – Полина сняла свою дубленку, аккуратно повесила в шкаф и только после этого посмотрела на Сергея.

Он улыбнулся нахально и, кажется, немного смущенно, зубами стащил перчатку, сунул руку за пазуху.

– Это тебе. С днем рождения, Полина.

Это была роза: темно-бордовая, почти черная, на толстом и длинном шипастом стебле. Каким-то чудом она не замерзла и не изломалась за пазухой у Сергея Полянского.

– Спасибо, – Полина взяла розу. Его пальцы были холодными: щегольские замшевые перчатки не спасали от двадцатиградусного мороза, а взгляд... Нет, об этом лучше не думать. – Сейчас сварю тебе кофе. – Острый шип царапнул кожу, надо бы поставить розу в воду...

Чтобы нечувствительными от мороза пальцами развязать шнурки и расстегнуть пуговицы на дубленке, понадобилась определенная ловкость. Еще немного, и он бы замерз к чертовой бабушке.

Полина на кухне сердито гремела посудой – злилась. Конечно, злилась, потому что он без спросу да еще и пьяный. А он никакой не пьяный, сто граммов водки для храбрости – это ж ерунда. И зачем соврал про бутылку?..

Сергей знал зачем – чтобы Полина его пожалела, впустила в дом. Она пожалела, она же его учительница....

Полина стояла у плиты, спиной к нему.

– Что мне с тобой делать? – спросила, не оборачиваясь.

Сергей знал, что им делать. Это знание уже несколько месяцев лишало его покоя и крепкого сна....