Лунный камень
Шрифт:
После этого ничего не оставалось, как сказать ему всю правду. Госпожа моя всячески хвалила хорошее поведение Розанны в ее доме и упомянула, что надзирательница исправительного дома была о ней самого лучшего мнения.
— Надеюсь, вы не подозреваете ее? — в заключение и очень серьезно прибавила миледи.
— Я уже говорил вам, миледи, что до настоящего времени никого в доме не подозреваю в воровстве.
После этого ответа миледи встала, чтобы отправиться наверх, за ключами мисс Рэчел. Мистер Кафф опередил меня, поспешно открыв перед нею дверь и отвесив ей низкий поклон. Миледи задрожала,
Мы ждали, ждали, а ключей все не было. Сыщик Кафф не заговаривал со мной. Он обратил к окну свое меланхолическое лицо, засунул в карманы свои худощавые руки и тихонько насвистывал про себя «Последнюю летнюю розу».
Наконец вошел Самюэль, но не с ключами, а с клочком бумаги для меня. Я неловко и с трудом надел очки, чувствуя, что унылые глаза сыщика неотступно устремлены на меня.
На клочке бумаги рукой миледи были написаны три строчки карандашом. Она сообщала мне, что мисс Рэчел наотрез отказалась показывать свой гардероб.
Я понял нежелание миледи встретиться с сыщиком Каффом после подобного ответа ее дочери. Не будь слишком стар для юношеской конфузливости, мне кажется, я покраснел бы от мысли, что должен с ним объясняться.
— Известие о ключах мисс Вериндер? — спросил сыщик.
— Барышня не соглашается на обыск своего гардероба.
— А!
Голос его не был подчинен такой совершенной дисциплине, как его лицо. Когда он сказал: «А!» — это было сказано тоном человека, который услышал то, что ожидал услышать. Он и рассердил и испугал меня — почему, сказать не могу, но это было так.
— От обыска придется отказаться? — спросил я.
— Да, — ответил Кафф, — от обыска придется отказаться, потому что ваша барышня не соглашается подвергнуться ему наравне с другими. Мы должны или осмотреть всю одежду в доме, или не осматривать ничего. Пошлите чемодан мистера Эблуайта в Лондон с первым же поездом, а книгу для белья возвратите с моим поклоном и благодарностью молодой женщине, которая принесла ее.
Он положил книгу на стол и, вынув перочинный ножик, стал чистить ногти.
— Вы, кажется, не очень обманулись в своих ожиданиях? — спросил я.
— Да, — ответил сыщик Кафф, — не очень.
Я постарался заставить его объясниться.
— Зачем же мисс Рэчел препятствовать вам? — спросил я. — Кажется, ее интересы требуют, чтобы она вам помогала.
— Подождите немножко, мистер Беттередж, подождите немножко.
Головы поумнее моей могли бы понять смысл его слов. Или человек, менее привязанный к Рэчел, чем я, мог бы видеть, куда он метит. Отвращение миледи к нему могло означать — как я понял уже впоследствии, — что она видела, куда он метил.
— Что же теперь делать? — спросил я.
Сыщик Кафф кончил чистить ногти, посмотрел на них минуту с меланхолическим интересом и спрятал свой перочинный ножик.
— Пойдемте в сад, — сказал он, — взглянуть на розы.
Глава XIV
Ближайший путь из кабинета миледи в сад вел через известный вам кустарник. Для того чтобы вы лучше поняли дальнейшее, я должен прибавить, что дорожка в кустарнике была излюбленной прогулкой мистера Фрэнклина. Когда он исчезал из дома и его нигде не могли отыскать, мы обыкновенно
Надо признаться, читатель, я довольно упрямый старик. Чем упорнее сыщик Кафф скрывал от меня свои мысли, тем упорнее старался я в них проникнуть. Когда мы свернули в кустарник, я попытался провести его другим способом.
— При настоящем положении вещей, — сказал я, — на вашем месте я стал бы в тупик.
— При настоящем положении вещей, — ответил Кафф, — на моем месте вы пришли бы к выводу, который уничтожил бы всякое сомнение. Оставим этот вывод пока в стороне, мистер Беттередж. Я привел вас сюда не за тем, чтобы вы травили меня, как барсука; я привел вас сюда для того, чтобы получить от вас некоторые сведения. Конечно, вы могли бы сообщить их мне и в доме. Но двери и слушатели взаимно притягивают друг друга, и люди моей профессии имеют полезное для здоровья пристрастие к свежему воздуху.
Немыслимо было провести этого человека! Я уступил и стал терпеливо, насколько мог, ожидать, что последует дальше.
— Не будем вникать в причины поведения вашей барышни, — продолжал сыщик, — пожалеем только, что она отказывается мне помочь, потому что, поступая так, она делает расследование более трудным, чем оно могло бы быть. Мы должны теперь постараться без ее помощи разрешить тайну пятна, которое, верьте моему слову, является также и тайной алмаза. Я решил повидать слуг и обследовать их мысли и поступки, мистер Беттередж, вместо того чтобы обыскивать их сундуки. Однако, прежде чем приступить к этому, я хотел бы задать вам два вопроса. Вы человек наблюдательный; скажите, не заметили ли вы какой-нибудь странности в ком-либо из слуг, — кроме, разумеется, весьма естественного испуга и волнения, — после того как обнаружилась пропажа алмаза? Не было ли между ними какой-нибудь особенной ссоры? Например, не рассердился ли кто-нибудь совершенно неожиданно? Или не занемог ли вдруг?
Я вспомнил о внезапной болезни Розанны Спирман за вчерашним обедом, но не успел ответить, как сыщик вдруг уставился на кустарник и пробормотал про себя:
— Ага!
— Что случилось? — спросил я.
— Опять ревматизм в спине, — ответил сыщик громким голосом, словно желая, чтобы нас услышало третье лицо. — Должно быть, к перемене погоды.
Еще несколько шагов — и мы очутились у дома. Круто повернув направо, мы вышли на террасу и спустились по ступенькам в нижний сад. Сыщик Кафф остановился на открытом месте, откуда все хорошо было видно на большом расстоянии.
— Невероятно, чтобы эта молодая девушка, Розанна Спирман, со своей наружностью, имела поклонника, — сказал он, — но в интересах этой девушки я должен спросить у вас сейчас: не обзавелась ли она, бедняжка, обожателем, по примеру остальных?
Что означал его вопрос при данных обстоятельствах? Вместо ответа я вытаращил на него глаза.
— Дело в том, что Розанна Спирман пряталась в кустах, когда мы проходили мимо, — сказал сыщик.
— Это когда вы сказали «ага»?
— Да, когда я сказал «ага». Если у нее есть обожатель, такое поведение не означает ничего. Если же нет, то, при настоящем положении дел в доме, это крайне подозрительно, и, как мне ни жаль, я буду вынужден действовать соответствующим образом.