Лунный камень
Шрифт:
Едва лишь упоминание об алмазе сорвалось с ее губ, я увидела перемену в моем чудном друге. Лицо его потемнело. Его покинула присущая ему мягкость в обращении, составлявшая одну из главных его прелестей. Ответ его преисполнился благородного негодования.
— Они говорят это! — воскликнул он. — Есть люди, не останавливающиеся перед тем, чтобы обвинить мистера Люкера в обмане во имя каких-то частных личных интересов. Он снова и снова торжественно клянется в ответ на клевету, что никогда в жизни даже и не слышал о Лунном камне. А эти низкие люди отвечают — без тени
Пока он говорил, Рэчел глядела на него как-то странно, — не берусь описать, до чего странно. Когда он кончил, она сказала:
— Если принять во внимание, что мистер Люкер едва вам знаком, вы что-то уж очень горячо защищаете его, Годфри.
Мой высокоодаренный друг дал ей один из самых истинно евангельских ответов, какие я когда-либо в жизни слышала:
— Надеюсь, Рэчел, я горячо защищаю интересы каждого притесняемого человека.
Тон, каким были сказаны эти слова, мог бы растопить камень. Но — о друзья мои! — что такое твердость камня? Ничто перед твердостью необращенного сердца человеческого! Она фыркнула. Я краснею, вспоминая это: фыркнула ему в лицо.
— Приберегите ваши благородные фразы для женского комитета, Годфри. Я убеждена, что скандал, коснувшийся Люкера, не пощадил и вас.
Даже оцепенение тетушки прошло при этих словах.
— Рэчел, дорогая, — вступилась она, — ты не имеешь права так говорить!
— Я не имею в виду ничего плохого, мама, я говорю это с добрыми намерениями. Потерпите еще минутку, и вы увидите.
Она опять взглянула на мистера Годфри с выражением, похожим на внезапную жалость. Она зашла так далеко, так несовместимо с женским достоинством, что позволила себе взять его за руку.
— Я уверена, что догадываюсь о причине вашего нежелания говорить на эту тему с моей матерью и со мной. Несчастная случайность соединила ваше имя в глазах людей с именем мистера Люкера. Вы рассказали мне о скандальных слухах, которые ходят про него. Скажите мне, какие скандальные слухи ходят про вас?
Даже в эту минуту милый мистер Годфри, всегда готовый отвечать добром за зло, попытался пощадить ее.
— Не спрашивайте меня! — сказал он. — Лучше позабудем об этом, Рэчел… право же, лучше!
— Я хочу это знать! — вскричала она яростно.
— Ответьте ей, Годфри, — вмешалась тетушка, — ничто так не повредит ей сейчас, как ваше молчание.
Красивые глаза мистера Годфри наполнились слезами. Он устремил на нее последний умоляющий взгляд и произнес наконец роковые слова:
— Если вы хотите знать, Рэчел, слух идет, что Лунный камень в закладе у мистера Люкера и что я — тот человек, кто заложил его.
Она вскочила на ноги со стоном. Она попеременно глядела то на тетушку, то на мистера Годфри с таким безумным видом, что я, право же, подумала: уж не сошла ли она с ума?
— Не говорите со мной! Не дотрагивайтесь до меня! — воскликнула она, отшатываясь от нас всех, словно загнанный зверь, в дальний угол комнаты. — Это моя вина!
Тетушка приподнялась со стула и вдруг снова села. Она окликнула меня слабым голосом, указав на флакон в своей рабочей корзинке.
— Скорей, — шепнула она, — шесть капель с водой. Чтобы Рэчел не заметила!
При других обстоятельствах я нашла бы это странным. Но сейчас не было времени думать — нужно было дать лекарство. Милый мистер Годфри бессознательно помог мне скрыть это от Рэчел, говоря ей на другом конце комнаты слова утешения:
— Право же… право же, вы преувеличиваете, — услышала я. — Моя репутация слишком безупречна, для того чтоб ее могла погубить такая мимолетная клевета. Все это позабудется через неделю. Перестанем говорить об этом.
Она осталась совершенно нечувствительна даже к такому великодушию. Она вела себя все хуже и хуже.
— Я должна и хочу пресечь эту клевету, — сказала она. — Мама, послушайте, что я скажу… Мисс Клак, послушайте, что я скажу. Я знаю руку, взявшую Лунный камень. Я знаю… — Она сделала сильное ударение на этих словах, она топнула ногой в ярости, овладевшей ею. — Я знаю, что Годфри Эблуайт невиновен! Ведите меня к судье, Годфри! Ведите меня к судье, и я присягну в этом!
Тетушка схватила меня за руку и шепнула:
— Загородите меня от них минуты на две. Не допускайте, чтобы Рэчел увидела меня.
Синеватый оттенок, проступивший на лице ее, ужаснул меня. Она увидела, что я испугалась.
— Капли поправят дело минуты через две, — шепнула она и, закрыв глаза, стала ждать их действия.
Покуда это продолжалось, я слышала, как милый мистер Годфри кротко возражал:
— Ваше имя не должно быть связано с такими делами. Ваша репутация, дорогая Рэчел, слишком чиста и слишком священна для того, чтобы ею можно было шутить.
— Моя репутация! — Она разразилась хохотом. — Меня обвиняют, Годфри, так же как и вас. Лучший сыщик в Англии убежден, что я украла свой собственный алмаз. Спросите его мнение, и он вам скажет, что я заложила Лунный камень для уплаты своих тайных долгов!
Она замолчала, перебежала комнату и упала на колени у ног матери:
— О мама! мама! мама! Я, должно быть, сумасшедшая, не правда ли! Не открыть истины даже теперь!
Она была так возбуждена, что не заметила состояния своей матери. Она опять вскочила на ноги и в одно мгновение очутилась возле мистера Годфри.
— Я не позволю, чтобы вас… не позволю, чтобы какого-нибудь невинного человека обвинили и обесчестили по моей вине! Если вы не хотите повести меня к судье, напишите сейчас заявление о вашей невиновности, и я подпишу его. Сделайте, что я говорю вам, Годфри, или я напечатаю об этом в газетах, выбегу и стану кричать об этом на улицах!