Lurk
Шрифт:
Ему с ней легко.
— О чем ты? Мы же договорились не увлекаться этой дурью, — он указывает на самокрутуку, и Кира дарит ему легкую улыбку. Конечно, они баловались кокаином и клубами в последние пару дней, но сами установили для себя границы, потому что пускаться во все тяжкие отнюдь не значит чувствовать себя свободными.
— Есть кое-что приятнее наркоты, — она делает глоток вина. Стайлз вспоминает, как недавно на крыше какой-то высотки они скуривали косяки и слушали дисковый плеер со старым джазом. Над ними — как плед — раскинулось бархатное небо с редкими
— И что же?
Ему нравится проводить с ней время и пробовать новые напитки. Они постепенно повышают градус каждого вечера, но не напиваются в стельку. Так сказать, сохраняют трезвость, от чего получают кайф: их тело от прихода становится ватным, а сознание не отключается, и они получают возможность чувствовать каждый миг, что проводят вместе.
— Мы из-за того взлома уже обеспечили себя сигаретами, а благодаря твоему внушению можем и дурь достать.
Кира откладывает скрученную купюру и поворачивается к парню. Ее зрачки расширены, и Лидия понимает одно: они здесь не только пьют и курят. За минуты две до этого, они пропустили по дорожке, и теперь им скучно.
Стайлза разжигает интерес.
— Есть и нематериальные развлечения, Стайлз, — она тянется к его губам, целует.
Лидию выбрасывает из головы Стилински. Девушка оказывается в своей комнате, в оглушающей тишине, в этом застывшем пространстве. Ей хлестко, потому что… у Стайлза с Кирой роман. Черт возьми, поэтому они и не краснели на следующий день в столовой, потому что не делали вид «ничего не было», потому что осознали, что секс друг с другом был хорош, что проводить время друг с другом им нравится, и что не стоит все осложнять.
Лидия ложится на спину, переводя взгляд на потолок. Ей не хочется возвращаться в тот бар. Ей даже не столько больно, сколько обидно — Стайлз говорил, что любит ее, но он продолжает навещать Малию и при этом спит еще и с Кирой.
Стайлз действительно решил ее разлюбить.
Лидия закрывает глаза и уже немного быстрее проникает в сознании Стайлза, который кладет трубку и выжидающе смотрит на свою подругу.
— Ты уверена, что это хороша идея? — спрашивает ее, скуривая до фильтра и туша сигарету о пепельницу. Запах никотина здесь такой сильный, что хочется резко выбежать на улицу. Но Лидия не может. Она заложница в его мыслях.
— Ага, — она улыбается, а потом смотрит на танцпол, чуть прищуриваясь при этом. — Думаю, мы можем расслабиться, пока ждем гостей.
Стайлз даже не задает лишних вопросов, просто берет за руку подруг и тащит ее на танцпол. Они оба расслаблены, свободны — их ничего не сковывает, ничего не тревожит. Мир вокруг больше не вращается, а одиночество не наступает на глотку. Стайлз чувствует спокойствие рядом с ней.
Он не то что влюблен в нее, но ему нравятся эти их отношения. Им нравится их секс без обязательств, эти вечеринки и никотиновый смог. Они танцуют под эту дешевую музыку самые дешевые танцы, но, черт возьми, сколько же в них страсти! Сколько в них желания и понимания!
Лидия вспоминает свои танцы со Стайлзом. Она бы хотела потанцевать с ним и в третий раз, но немного вольнее, чем раньше. Чтобы никто на них не смотрел. Чтобы время не сдавливало их границами. Чтобы мрачные мысли не лезли в голову.
Руки о Стайлза сильные, Кира доверяется им полностью. Она податливая и покорная в его объятиях, а он позволяет себе быть более настойчивым. Они оба пахнут алкоголем, дымом и непринужденностью. Лидия ловит себя на мысли, что видит перед собой идеал человеческих отношений — это что-то среднее между любовью, дружбой и партнерством. От любви — страстный секс, с какими-то диким, но вполне объяснимыми чувствами. От дружбы — помощь и поддержка. От партнерства — холодный эгоистичный расчет.
Кира и Стайлз открыли новый тип отношений, которому пока не придумано названия.
Они танцуют около двадцати или тридцати минут без передышки, а после с улыбками подходят к барной стойке, но заказывают лишь два стакана воды со льдом. Потные, пыльные, выпившие они были своеобразной хуманизацией молодости.
— Что насчет Лидии? — спрашивает она с улыбкой, пока Стайлз залпом пьет ледяную воду, зажмурившись.
— А что Лидия? — он оставляет стакан и с улыбкой смотрит на девушку. Ему жарко в этой футболке, а Кире жарко в своей одежде. Они бы могли охладиться где-нибудь в тесном пространстве.
— Ты выглядишь лучше. И всю эту неделю вы почти не смотрели друг на друга. Что ты теперь чувствуешь к ней?
Она тянется к своему стакану. Лед ударяется о дно бокала, это придает особой звучности их вечеру. Кажется, что весь бар затих в ожидании ответа Стилински.
Но он лишь пожимает плечами, и его сердце даже не подскакивает от этого неожиданного вопроса, а продолжает биться ровно.
— Мне лучше без нее. По крайней мере, я не шатаюсь по школьным коридорам как ходячий труп и не чувствую себя так, будто меня выпотрошили.
— Так вот на что похожа любовь? — тут же гвоздит свой вопрос Кира, акцентируя внимание на нужных словах. Стайлзу это даже нравится — он улыбается. — На выпотрошенность?
— Что-то типа того, — он пожимает плечами, а потом замолкает. Кира тоже не произносит ни звука, вглядываясь в глаза друга. Лидия знает, что следует за такими вот взглядами и уже собирается снова покинуть голову Стилински, но вдруг слышит знакомый до боли голос.
Стайлз оборачивается и тут же улыбается, обнимая девушку за плечо и приближая к себе. Она несколько удивлена, но прячет свои эмоции.
— А где Лиам? — спрашивает она, оглядываясь по сторонам.
— Он скоро придет, — отвечает Кира, тут же привлекая внимание девушки, которая обмякает в руках Стайлза и зачарованно смотрит в глаза Юкимуры. — Ты лучше выпей. Мы хотим повеселиться.
И Хейден как зачарованная тянется к протянутому барменом бокалу.
4.
Она — под чутким руководством Киры — выпивает еще два бокала, после чего становится еще общительнее. Стайлз и Кира обступают ее с двух сторон. Они улыбаются ей, они смеются с ней, они угощают ее выпивкой и даже сигаретами, на последнее девчонка соглашается не сразу.