Луррамаа. Просто динамит
Шрифт:
«Стой! Не бросай меня, с собой возьми! Там клад!»
– У нас в саду под деревом? Мама с дедом его сами сажали…
«Они его и зарыли! Иди за лопатой, не стой столбом!»
Мак обошел двор и взял стоявшую возле хлева лопату, все время оглядываясь, не смотрит ли мать из окна. Но вроде все было незаметно и тихо. Вернувшись в сад, он приглядел место меж двух выпирающих из земли корней и начал копать. Почти сразу под слоем дерна лопата, издав глухой звук, ударилась обо что-то твердое. Мальчуган отложил ее в сторону и опустился на колени, разгребая землю руками. Под землей нашелся небольшой горшочек, прикрытый глиняной крышкой и обмотанный старой ветошью. Открыв его, Мак высыпал
– Странная она какая-то, ни клейма, ни года не указано, рисунка нет, только мелкая решетка, как будто проволочки…
«Так и должно быть! Давай запихай ее себе в рот!»
– Слышь, шар, ты сдурел? Это же золото, а не леденец.
«А ты представь себе, что это леденец! Медленно закрой глаза! У тебя в руке вкусный сладкий леденец! Подними руку, положи его в рот!.. Не спеши…»
Внезапно Маку действительно показалось, что у него в руке конфета, он пробовал как-то такую в прошлом году, когда через их деревню проехал заблудившийся торговец. Он сунул леденец себе за щеку и начал медленно рассасывать. Рот заполнился слюной, что-то зашуршало прямо во рту, как будто облако шипящих и лопающихся пузыриков. От неожиданности мак сглотнул и… проглотил монету.
«Вот так! Все дело в волшебных пузырьках!»
– Ты! Ты меня заколдовал! – Мак жутко обиделся на шар. – Ты заставил меня съесть монету! Ну ничего, через пару дней она выйдет, я тебя ею отполирую, даже мыть не буду!
«Уже не выйдет. Она растворится внутри».
– Не ври! Что я, не знаю, что ли, что золото благородный металл и кислотой не растворяется! Меня деда учил.
«Хорошо, хорошо! Я согласен подождать пару дней! А пока подумай о том, что в Столице есть школа-интернат для одаренных детей. Твоя мама вряд ли тебя туда отпустит, но ты же уже большой мальчик, можешь принять решение самостоятельно?»
– До Столицы месяц топать, ты думай, что предлагаешь… – Мак начал остывать, слова шара его насторожили.
«У тебя есть деньги, немного, но для начала хватит. В городе неподалеку сядешь на пародилижанс и доедешь со всеми удобствами».
– Никуда я не поеду!
«Нет так нет! Иди тогда спать, уже почти ночь, завтра поговорим еще… если захочешь».
И правда, небо потемнело, высыпали яркие звезды, светлая полоска на западе становилась все уже и тусклее, постепенно надвигалась ночная прохлада и окутывающие все вокруг мрачные тени.
– Мак, иди в дом! – позвала из окна мама.
Парень направился во двор, забыв под деревом и лопату, и найденный и выпотрошенный горшочек. Опять зашумело в голове, навалилась непонятная усталость.
– Поешь еще? – спросила было мать.
– Не, ма, спать пойду, – пробормотал Мак и, еще ложась в кровать, заснул, даже не успев опустить голову на подушку…
Странные сны всю ночь будоражили мальчика, беспокойные, как будто туман со всех сторон, и в нем ворочается что-то большое и тяжелое, вздыхает, перемещается, но не показывается на глаза. Мак ворочался, задыхался, уткнувшись лицом в мокрую подушку, и в конце концов не выдержал и проснулся. Солнце только вставало, в деревне еще все спали. Мак повозился в постели, перекладываясь с боку на бок, но сон ушел, невероятная ясность в голове и легкость во всем теле удивили пацана, но он решил, что это от долгого сна и отдыха: спал, пусть и с перерывами, почти сутки. В животе забурчало. «Есть хочу!» – подумал Мак и решительно поднялся с места.
На кухне было тихо и пусто, но во встроенном в стену каменном холодном шкафу осталась с вечера какая-никакая еда. Подкрепившись,
Мак остановился, с удивлением глядя на котомку. Когда он успел ее собрать? Зачем? Неужели ему так хочется оставить свою деревню и отправиться в неизвестные дали неведомо куда незнамо зачем? Мак хотел было спросить у шара, но побоялся, что разбудит мать. Поменяв легкие шлепанцы на надежные высокие дорожные ботинки и выйдя опять на кухню, он сунул в котомку завернутый в чистую тряпицу кусок сыра и пару больших луковиц. Забрал с вешалки у дверей любимую кепку и направился на выход. Солнце уже выглянуло из-за гор, когда Мак вышел во двор. Верный Трезорка выгонял из сарая овец. Парень открыл им ворота, и стадо потянулось к речке.
– Трезорка, Трезорка! Пойдешь со мной?
Пес остановился в воротах, посмотрел на Мака, потом повернул голову, провожая уходящее стадо. Опять взглянул на мальчугана, словно выбирая, кого надо охранять, а кто и сам справится, буркнул что-то ворчливое и, опустив голову, побрел с виноватым видом следом за овцами.
– Понимаю, работа такая… – произнес Мак. – Я тебя не виню.
Хмурый Мак уселся на лавочку возле плетня, ковыряясь в заложенном носу и разглядывая копошащихся в пыли курозавров и индоуток. Он не заметил, как в ворота вошел дед.
– Не спится? – произнес старик.
– А? – Мак подпрыгнул на месте от неожиданности. – Деда, ты? А ты чего сам-то так рано встал?
– Тишина, покой, чистый горный воздух, мне много не надо, чтобы выспаться. А ты, гляжу, собрался куда?
– Хочу по лесу погулять, что-то не сидится мне на одном месте, – сознался Мак. – Как подумаю, что всю жизнь проведу здесь, в деревне, так будто что-то выворачивает меня, до того тошно.
– Понимаю, – произнес дед. – Рано тебе еще. Но если так тянет, то не мучай себя, иди.
– Правда можно? – обрадовался Мак.
– Нет, конечно, но удержать мы тебя вряд ли сможем, если только запереть где-нибудь в погребе, – грустно ухмыльнулся старик.
– А что со мной, может, это опасно?
– Сейчас времена такие – везде опасно, – ответил дед. – Это кажется только, что у нас тут тишь да глухомань. Из-за перевала новости нехорошие идут, на юге тоже не все так благолепно, как раньше. Отвыкли люди от войн и невзгод, а сытая жизнь – она расслабляет, не все смогут пережить новые неприятности. И если бы только голод… Но разруха, смерть, война… А у нас тут единственная дорога на север. Если вдруг тут армия пройдет, от деревни камня на камне не останется.