Лужок черного лебедя (Блэк Свон Грин)
Шрифт:
А теперь оказалось, что мы вполне можем и проиграть.
Наше министерство иностранных дел пыталось возобновить переговоры, но хунта их послала. У нас кончатся корабли раньше, чем у них — «Экзосеты». Во всяком случае, они на это ставят. И кто скажет, что они ошибаются? У дворца Леопольдо Галтьери тысячная толпа скандирует раз за разом: «Мы видим твое величие!» Они шумят так, что я не могу спать. Галтьери стоит на балконе и упивается криком толпы. Какие-то юнцы кривляются в камеру: «Сдавайтесь! Убирайтесь домой! Англия больна! Англия умирает! История говорит, что Мальвинские острова — наши!»
— Стая гиен, — заметил папа. — Британцы вели бы себя достойней. Люди погибли, между прочим! Вот вам разница между нами и ними. Только посмотрите на них!
Папа ушел спать. Он теперь спит в гостевой комнате, потому что у него болит спина. Правда, мама мне сказала — потому, что он слишком много ворочается и лягается во сне. Наверно, и из-за того, и из-за другого. Сегодня вечером папа с мамой опять поругались, прямо за ужином. При мне и Джулии.
— Я тут подумала… — начала мама.
— Главное, не увлекайся, — перебил ее папа — в шутку, раньше он часто так шутил.
— …сейчас может быть подходящее время, чтобы построить ту альпийскую горку.
— Какую еще… фигорку?
— Альпийскую, Майкл.
— Ты только что получила новенькую с иголочки кухню от Лоренцо Хассингтри, — в папином голосе слышалось «не выдумывай». — Зачем тебе куча грязи с камнями наверху?
— Я ничего не говорила о куче грязи. Альпийские горки делаются из камня. И еще я думала о том, чтобы добавить водяной элемент.
Папа делано засмеялся.
— А это еще что за зверь?
— Декоративный пруд. Может быть, фонтан или миниатюрный каскад.
— А, — папа издал звук, который означал «подумать только».
— Майкл, мы уже много лет обсуждаем, что нужно что-нибудь сделать с тем клочком земли у розария.
— Ты, может быть, и обсуждаешь. Я — нет.
— Нет, мы с тобой говорили об этом перед Рождеством. Ты сказал: «Может быть, на следующий год». И в прошлом году ты то же самое говорил, и в позапрошлом. Кроме того, ты сам хвалил альпийскую горку Брайана.
— Когда это?
— Прошлой осенью. И Алиса сказала: «Альпийская горка будет замечательно смотреться в вашем саду за домом», и ты с ней согласился.
— Твоя мать — просто какой-то диктофон в человеческом образе, — сказал папа, обращаясь к Джулии.
Джулия отказалась вступить в ряды его сторонников.
Папа глотнул воды из стакана.
— Уж не помню, что я там сказал Алисе, но я ничего этого в виду не имел. Говорил исключительно из вежливости.
— Жаль, что ты не считаешь нужным проявлять такую же вежливость по отношению к своей жене.
Мы с Джулией переглянулись.
— О каком масштабе мы говорим? — папа устало набрал на вилку горошек. — Модель Озерного края в натуральную величину?
Мама взяла с тумбочки журнал.
— Что-то вроде этого.
— А, я понял. «Харперс базар» напечатал статью про альпийские горки, так что теперь мы обязаны завести себе такую же.
— У Кейт красивая альпийская горка, — нейтрально заметила Джулия. — С разными видами вереска.
— Везучка эта Кейт, — папа надел очки и принялся разглядывать журнал. — Очень мило, но они использовали настоящий мрамор.
— Именно, — сказала мама. Это означало «я тоже собираюсь использовать настоящий мрамор».
— Ты имеешь хоть малейшее представление, сколько это будет стоить?
— Имею, очень даже неплохое. Я говорила с ландшафтным архитектором в Киддерминстере.
— А почему я должен выкидывать деньги на кучу камней?
Папа швырнул журнал на пол.
В этом месте мама обычно идет на попятный. Обычно, но не сегодня.
— Значит, когда ты тратишь шестьсот фунтов на членство в гольф-клубе, в который даже не ходишь, — это нормально? А мне нельзя потратить деньги на улучшение нашей собственности?
— Гольф-клуб, — папа старался не кричать, — как я тебе уже пытался объяснить, как я миллион раз повторял и повторял и повторял и повторял, это место, где заключаются сделки. Где зарабатываются повышения. Это может не нравиться тебе, это может не нравиться мне, но так обстоят дела. И Крэйг Солт не играет в гольф в публичных гольф-клубах!
— Майкл, не тычь в меня вилкой.
Но папа не положил вилку.
— Эту семью содержу я! И имею право тратить по крайней мере часть моего дохода так, как я, черт побери все на свете, считаю нужным.
У меня остыло картофельное пюре.
— То есть ты, по сути, — мама сложила салфетку, — сообщаешь мне, что мое дело — варить варенье, а взрослые решения должен принимать тот, кто носит брюки?
Папа закатил глаза. (Меня бы за такое убили.)
— Хелена, побереги свои феминистские выступления для встреч женского кружка. Я тебя по-хорошему прошу. У меня был очень длинный день.
— Свысока ты будешь разговаривать со своими подручными в супермаркетах, — мама с лязгом сложила тарелки в стопку и отнесла их на окошко, ведущее в кухню. — Но не пытайся этого делать дома. Я тебя по-хорошему прошу. У меня тоже был очень длинный день.
Она ушла на кухню.
Папа уставился на ее пустой стул.
— Джейсон, как сегодня школа?
У меня желудок завязался в «бабьи узлы». Я хотел ответить «неплохо», но Висельник не позволил.
— Джейсон! — папин голос раскалился докрасна. — Я спросил тебя, как прошел день в школе.
— Хорошо.
(День выдался дерьмовый. Мистер Кемпси отругал меня за то, что у меня в учебнике по музыке крошки. А мистер Карвер сказал, что от меня на хоккее не больше толку, чем от паралитика.)