Львиная охота

Щеголев Александр Геннадьевич

Мы прошли мимо комнаты с разобранным диваном ("Простите", пробормотал Оленин, отчетливо хихикнув) и оказались в кабинете. Хозяин повернулся, указывая на кресло.

– Присаживайтесь.

Похоже, он был в офисе один, что сильно облегчало дело.

– Вы меня не помните, Владислав Карлович?
– спросил я.

– Как же мне вас не помнить, Максим, - сказал Оленин.
– Благодаря вашей книге я сюда приехал. Почитал, почитал, да и понял вдруг, что хоть где-то люди живут по-человечески. Правда, вы-то, наверное, хотели доказать своей

книгой обратное...

Еще один благодарный читатель, удивился я. Использовать бы теперь это с толком.

– ...Вот и ваш Кузмин думал, что ломает мне жизнь, Василий ваш Долгорукий. Перун ваш. Но, как видите...
– Он развел руки.
– Каков я, а каков Кузмин? Старая развалина, а никакой не Великий Аудитор...
– Он улыбнулся так сладко, что впору было принимать инсулин.
– Я очень польщен вашим визитом. Слышал о вас в новостях, однако свидеться не надеялся. Итак, чем могу?

– Видите ли, я новичок, - признался я.
– Не знаю, как вам объяснить...

Хозяин запахнул потуже халат и сказал:

– Да вы не бойтесь, у нас все законно. Я добился определенных льгот от Национального Банка. Вам напрокат или поменять?

– Что?

Он погрозил мне пальцем.

– Вам и вашему замечательному мальчику нужно много, это же так понятно. Чего тут стесняться? Опытные люди направили вас по верному адресу. Здесь мы, конечно, деньги не храним, но я сейчас же позвоню в нашу круглосуточную кассу... У вас с гостевой картой все в порядке?

– С гостевой картой у меня порядок, - подтвердил я.
– Только я, признаться, пока не решил...

– Экие мы нерешительные стали, братья космолазы.
– Он хохотнул.
– Не знаете, менять вам валюту или брать деньги напрокат, я угадал? Туристы обычно меняют, особенно русские, потому что это выгоднее, но вам, как старому знакомому, я советую не жадничать. Вы же не тратить их хотите, верно? Ради чего, как говорится, сыр-бор. Местные жители эту тонкость прекрасно понимают, поэтому они никогда не связываются с сомнительным обменом. Только напрокат. Вот хрусташи, например, целыми мешками уносят от нас эти чертовы бумажки - и ничего, все у них получается.

– А что, может не получиться?

Владислав Карлович опустил взгляд. Улыбка его стала жалкой, ненастоящей.

– Парадокс в том, Максим... Деньги здесь никто не любит. Это ведь грязь, рассадник алчности. Любишь деньги - значит, любишь все, что с ними связано. При таком образе мыслей никаких снов, разумеется, не увидишь. Вы догадались, наверное, что я говорю о себе.

– Вот как?
– медленно сказал я.
– Не предполагал.

Улыбка его отвердела, закаменела.

– Я не из стыдливых, - сказал он.
– Вы должны помнить это по Деймосу и по Луне. Да, я помогаю людям, хотя сам неспособен воспользоваться чудом. Пока неспособен. Но какой кретин, простите за резкость, придумал сделать биокорректор именно из денег?! Да еще с такими ограничителями... Поистине дьявольская насмешка! Итак, что мы решаем?

Бывший косморазведчик

присел на письменный стол и замолчал. Ноги его не доставали до пола. Мышонок, прогрызший себе в этом здании уютную норку. Ссужает деньгами всех желающих, в том числе - соседей. Так что пачка денег, лежавшая в кармане метиса-похитителя, ровным счетом ничего не значила.

– Я вас хорошо помню, Владислав Карлович, - сказал я.
– Потому и пришел, если честно. Прочитал о вас в газете и обрадовался. Вот, думаю, хоть один знакомый отыскался в этом заповеднике тайн. А то все кругом сплошь стыдливые, черт их побери, никто ничего объяснять не хочет.

Оленин слушал, благожелательно кивая.

– А тот мальчик на улице?
– спросил он.

– Это коридорный из моей гостиницы.

– Да, правда, нехорошо перед коридорным идиотом выглядеть.

По-моему, он хотел мне подмигнуть, но сдержался. Впрочем, интерес бывшего слуги Пространства к красивым мальчикам меня даже не забавлял. Какие только привычки не привозятся из долгих космических командировок, обычное дело.

– Нет, проблема не в нем, - сказал я.
– Просто мне как-то... в общем, не верится мне. Как я могу менять деньги, если до сих пор сомневаюсь?

– Когда вы приехали?

– Утром.

– Суток еще не прошло...
– удовлетворенно констатировал он.
– Хочу сразу успокоить: сомнения вовсе не являются помехой для процесса омоложения, скорее наоборот. Если сомневаетесь в чем-то, например, в успехе дела, значит не уверены прежде всего в себе. А это, как ни странно, помогает настроить сознание должным образом. Вы обратили внимание, сколько здесь людей, которые молодо выглядят?

– Да уж, - согласился я.
– Особенно женщин.

– И вас это не убеждает?

– В чем?

– Боже мой, Максим! В том, конечно, что омоложение - это реальность. И совсем не обязательно класть деньги под подушку, все мы понимаем, как это... м-м... неуклюже выглядит. Можно оставить их на подносе, а поднос пусть себе лежит на тумбочке в изголовье. Некоторые любят, чтобы было красиво: делают специальные шапочки, склеивают веночки или ожерелья, развешивают денежные гирлянды, некоторые вносят игровой элемент... Главное, Максим, что эффект сохраняется и после пробуждения, то есть человек не стареет не только во сне, но и долгое время потом. Что мешает вам просто взять и попробовать?

– Вывернутые наизнанку зеркальные очки нужно надевать?
– уточнил я.

Короткие спазмы смеха потрясли моего собеседника.

– Смешно, - согласился он.
– Нет, если серьезно, то некоторые предварительные действия все-таки желательны. Например, можно почитать перед сном что-нибудь возвышающее, значительное. Кому-то поможет настроиться Библия или Коран, кому-то - Манифест коммунистической партии. Говорят, даже Конституция Соединенных Штатов Америки кое-кем используется. Редукцио ад абсурдум. Ну да вам самому виднее, чем замедлить свои обменные процессы.