Львиная охота
Шрифт:
Я не прерывал его монолог, потому что в моей ситуации не то что языком - мозгами шевелить было трудно. Воздуха в трубе как будто поубавилось, хотя половина скоб уже канула вниз.
– Море Ленинграда, - прошептал Вася.
– С того удара по моей физиономии всё и началось. Всё, что было до поединка на лунном ринге - неправда, морок. Этот единственный раунд - самое первое событие в истории нашего с вами мира, отправная точка новой эпохи. В один миг иллюзии рассыпались в труху...
В голосе его не было жизни. Что-то с моим милым Покойником происходило, однако не мог я ему ничем помочь. До выхода
– ...Обязательно опишите, Максим, как оно все было. Эта книга станет вашей главной книгой, что бы ни говорили читатели и критики. Эта книга будет больше, чем книга...
Сильные руки взяли меня за предплечье и помогли выбраться. Из мрака в свет. Это был Гончар - в шлеме и в куртке с красным крестом. Лучший в городе инструктор, вот только чего? Я упал на четвереньки и продекламировал: "Тихо, тихо ползи, улитка, по склону Фудзи вверх, до самых высот..."
Из дыры пришла глухая реплика Рэй:
– Ты своего РФ даже в бою цитируешь?
– Это не РФ написал, - произнес я в сухой дерн.
– Это Исса, сын крестьянина.
Старик с усмешкой произнес над моей головой:
– Японцы часто совмещали боевые движения с чтением стихов. Традиция.
– Отпустите меня, пожалуйста, - с неловкостью попросил Василий. Спасибо. Вы очень сильный человек.
– Умный, как японец, - добавила Рэй, цепляясь за протянутую Гончаром руку.
– Богочеловек.
Я положил калеку на траву и с наслаждением лег на живот. Потом поднял голову и огляделся. Декоративная будка воздухозаборника, исполненная в виде избушки гнома, была снесена, пластиковые детали тут же и валялись, сложенные неряшливой кучей. Очевидно, будку убрали только ради нас, чтобы ничто не мешало беглым ангелам вернуться на небо. Рэй выползла из вентиляционной шахты - пыльная, серая, недобрая, - она ухитрялась при этом разговаривать с кем-то по радиоселектору, втыкая в капсулу короткие твердые фразы.
– О'кей!
– говорила она.
– Рви! Рви, не бойся!
Земля под нашими ногами вздрогнула. Звук взрыва был похож на вздох, шахта в сердцах плюнула горячим бетонным крошевом. Плевок был хорош гейзер.
– Дырки больше нет, - сказала Рэй, обтирая ржавые ладони о свои модные шорты.
– Дефекационной тоже нет...
Дети подземелья лишили себя пути бегства. Герои, бляха-муха.
– Вместо дефекационной есть пыточная, - сказал я и встал. Универсальное место.
Повсюду лежали люди. На кольцевой аллее, на поляне вокруг холма, на стеклянных ступенях. Спала эзотерическая Ружена, обняв фонтанчик для питья, спали вольнолюбивые девочки в топиках и хаечках, заняв юными телами беседку, спали туристы и горожане, вечно молодые и не очень, просветленные и окутанные тьмой. В бассейне-сердечке дрейфовал чей-то халат, из грота-туалета торчали белые ноги в бриджах. Спали полицейские, обследовавшие место происшествия - в полном составе. Я поискал глазами Вивьена и опять не нашел.
– А вы почему на ногах?
– спросил я старика.
– Не заснуть?
Тот не принял моего тона. Обвел рукой поляну и пожал плечами:
– У кого-то - аритмия, у кого-то - апноэ. У одного язык провалился, другой оказался эпилептиком. Все они не собирались быть моими пациентами, но их мнения не спросили, как не спросили и моего, когда передали, что сейчас на поверхность вылезут новые пациенты, - он постучал себя по шлемофону.
– Кстати, как ваше самочувствие?
– Простите, за неудачную шутку, - поспешно сказал я ему.
– Ей-богу, я не хотел никого обидеть. Какой у нас план?
– спросил я у Рэй.
Где-то что-то двигалось, были характерные звуки и вспышки - совсем близко, за деревьями и за корпусами зданий, - где-то шла война, но нас это странным образом не касалось. Здесь было на редкость мирно, хорошо. Шаров не наблюдалось, как будто их что-то отпугивало. Оазис покоя. Если не задерживаться взглядом на бесчувственных телах.
– Видишь мусорницу?
– отвлеклась Рэй от переговоров по рации. Которая с зонтом. Это микролет. А зонт - это на самом деле винт. Маскировочка - блеск, правда?
И сама мусорница, и растущий из ее утробы полосатый парковый зонт были ненормально большого размера. Как же я сразу не обратил на это внимание?
– С той стороны холма - еще один микролет, - добавила она.
– Нам только до Райских Кущ дотянуть, а там есть где укрыться.
– Тогда чего мы стоим?
– изумился я.
– Ох, чую, уже летит воронье...
– Восстанови дыхание, - сказала она, - отряхни крылья. Генератор блок-поля пока работает, волна не вскрыта. Машинка спрятана в вершине холма, залита стеклопластиком. Площадь охвата, правда, очень маленькая, вот этот прелестный лужок, и все...
– Прижав шлемофоны к ушам, она внимательно слушала.
– Ты прости, милый, у них такие дела творятся.
Старик склонился над Василием, потом присел на корточки, жестом спирита наложив широченные ладони на биопластырь, и спросил:
– Ну, как ты?
– Он из-под капельницы сбежал, - наябедничал я.
– Все склянки перебил.
– В склянках не было лекарств, - сказал врач, не двигаясь.
– Обман, плацебо, лишь бы Скребутан не нервничал. Сильно чешется?
– Устал, - всхлипнул Василий.
– Не дури, - сказал старик. Он повернул ко мне голову и вдруг улыбнулся:
– Кстати, у меня есть ответ для вашего японца Иссы. И для вас самого тоже. Вы не против?
– Против - значит контра, - сказал я.
Он с чувством прочитал:
Может мелкое
породить великое.
Как Фудзи - стихи...
Врач, он же поэт. И вдобавок хороший психолог. Я состроил зверскую рожу:
– В каком смысле? Это по поводу литературного творчества? Намек на чье, собственно, творчество? Где моя шпага?! Или это у вас мания литературного величия?
Он засмеялся:
– Просто шутка. О бесполезности сравнений в описании Божественного.
Умело спрятав тревогу, он посмотрел на лежащего перед ним пациента.
– У тебя есть и другие стихи!
– выгнул спину, выкрикнул Василий. "Стать богоравным, оставаясь во плоти - безумье души..." Это ведь ты написал! Оставаться во плоти, Володя, это безумье души! Хватит с меня, Володя!
– От твоей души что-нибудь зависит?
– мягко спросил Владимир Гончар. Хотя бы механизм регенерации?
– Разрешите мне, - сказал я.
– Врежу, как богочеловек богочеловеку. Струсил быть Богом, адъюнкт? Но ведь кто-то должен Им быть, кто-то должен это делать?