Львиное озеро
Шрифт:
Утром опять показалось солнце, и небо приобрело бледно-голубой оттенок. Похоже, трясина осталась позади, перед нами лежало широкое каменное плато, ровное, как сковорода, и покрытое маленькими озерцами, сливавшимися друг с другом, либо разделенными короткими участками суши. Дарси спросил Лароша, помнит ли он этот участок, но пилот долго молчал, а потом ответил, что запомнил лишь то, как он вышел из скал на открытый отрезок, шагать по которому было легче.
— Неужели ты по-прежнему ничего не узнаешь? — спросила его Паола. Ларош покачал головой.
— Но ты же знал, что предстоит возвращаться и искать отца. Почему ты не оставил никаких ориентиров?
— Сейчас это неважно,— прервал ее Дарси.— Берт уже объяснил мне, что, вступив в район скал, мы окажемся в пяти милях от озера. Если карта Макензи не врала — значит наш путь пересекает река. Добравшись до нее, пойдем вниз по течению, пока не наткнемся на водопады — последний ориентир индейца. Найдем их, а тогда можно будет считать, что пришли.
Спустя два часа подошли к холмам, покрытым густым ельником. Здесь стало тяжелее, некоторые скалы оказались столь круты, что идти по прямой было невозможно. Лагерь мы разбили рано на берегу первого попавшегося озера. Ночью я проснулся внезапно, как от толчка. Лароша в палатке не было. Я слышал, как он топчется вокруг. Приоткрыв клапан, я выглянул наружу.
Он стоял возле потухшего костра и надевал рюкзак. Голос изменил мне, и я даже не спросил Лароша, что он намерен делать, а просто молча смотрел, как он подхватывает и сует за ремень свой топор. Мгновение спустя Ларош исчез из поля зрения, и я услышал стук его башмаков по каменистому берегу озера.
Он уходил на юг! На юг, а не на север. Я, не задумываясь, зашнуровал ботинки и устремился следом за ним, проворно продираясь сквозь ельник. Выскочив на открытое место, я шмыгнул под сень деревьев и оттуда наблюдал, как Ларош карабкается на крутую скалу у южной оконечности озера. На мгновение он застыл на вершине и оглянулся на лагерь — одинокая черная фигура на фоне лунного сияния. Потом посмотрел по сторонам, словно искал верное направление, и исчез из виду.
С моей стороны это была, несомненно, глупая выходка; я не имел ни компаса, ни еды, ни снаряжения, ничего, кроме одежды, в которую был облачен. В густых еловых зарослях я мог преследовать Лароша только на слух: приходилось то и дело замирать на месте и прислушиваться. В итоге он уходил все дальше, и скоро я уже ничего не слышал.
Внезапно я с ужасом понял, что уже не найду дорогу назад: я потерял чувство направления, пока шел на звуки. В панике я бросился вперед, отчаянно пытаясь нагнать Лароша, и мне повезло. Он шел по берегу маленького озерца, к которому я выбежал, миновав еловую чащу. Снегопад к этому времени усилился, и за его пеленой фигура пилота была едва различима.
— Ларош! — завопил я.— Ларош!
Он резко остановился и повернул голову.
— Ларош, погодите! — Я понимал, что ему достаточно шмыгнуть в заросли, чтобы навсегда избавиться от меня.
Однако вместо того, чтобы уйти, он стоял и молча ждал меня. Подбежав вплотную, я увидел в руке пилота тускло блестящий топор и замер. Сердце подкатило к горлу. Я не захватил с собой никакого оружия, и защищаться мне было нечем.
Но Ларош, казалось, вовсе и не думал бросаться на меня. Окинув взглядом берег озера, он спросил:
— Где остальные? Они идут за нами?
Я покачал головой.
— Так вы один? — с явным облегчением произнес он.— Видели, как я покинул лагерь?
Ларош выругался себе под нос, воспользовавшись для этой цели индейским проклятием.
— Мне казалось, я ускользнул незамеченным,—продолжал он.—Вот что, возвращайтесь-ка к ним, уговорите Паолу и Рэя дождаться меня тут, я буду через двое суток.
— Куда вы идете?
— Это мое дело.
— Вы испугались случившегося и оставили еще живого Брифа. Это правда?
— Ах, какой же вы у нас умница! — Это было сказано без малейшего оттенка враждебности.— Да, в известном смысле это правда. Я испугался. Я был уверен, что Бэйрд умер... Слушайте, вы сочли бы меня психом, скажи я вам, что история повторилась, верно?
— Что вы имеете в виду? — у меня пересохло в горле.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, потом потряс головой.
— Нет, теперь добра не жди,— пробормотал пилот.— Похоже, вы в состоянии смотреть на это дело лишь с одной точки зрения. В самый первый день, там, в Сет-Иле, я уже знал, что у вас на уме. Боже мой, и почему это оказались вы? Да если я вам расскажу... Нет, вы все вывернете наизнанку... Но тот индеец был прав: место там гиблое.
— Значит, это все же Львиное озеро?
— Конечно. То место, где мой дед убил вашего. Тело по-прежнему там — куча костей, вот что осталось от Джеймса Финлея Фергюсона. И дырка в черепе — след от пули. В затылке. Пьер Ларош подкрался сзади и хладнокровно застрелил его. Несладко вдруг обнаружить, что твой дед — убийца.
— А что произошло между вами и Брифом? — спросил я.
— Нет, этого я вам не скажу. Как не скажу и об участи, постигшей Бэйрда. Но вы можете пойти и посмотреть своими глазами.
— Прямо сейчас?
Ларош кивнул.
— Стало быть, вы идете к Львиному озеру?
— Ну разумеется.
Что он замыслил? Замести следы? Или им движет инстинкт убийцы, влекущий преступника туда, где он расправился с жертвой? Теперь я был убежден в помешательстве Лароша.
— Вы идете к югу...
— Естественно. Мне надо отыскать старый маршрут.
— А сами говорили, что он лежит севернее.
— Мало ли что я говорил? Если пойдете со мной, сами увидите, что случилось в Бэйрдом. Тогда, может, поверите мне.
— Вы заявляли, что Бэйрд получил ранение во время катастрофы,— шепнул я.— И Бриф тоже.
— В катастрофе никто не пострадал,— ответил Ларош.— Да, я так сказал, но вы вовсе не обязаны принимать эти слова на веру. Я просто хотел положить конец вашему расследованию. Ну что, пойдете со мной?
Я заколебался. Мысль о таком походе приводила меня в ужас. Единственной моей надеждой были Дарси и Паола. Они могли найти озеро раньше нас, руководствуясь указаниями индейца. Но если вдруг я окажусь единственным свидетелем того, что там произошло...