Львы Сицилии. Сага о Флорио
Шрифт:
– Я устала.
Паоло сжимает ее еще крепче.
– А мне что делать? Умолять тебя дать мне немного того, что мне положено? Разве я не могу просить об этом жену? – В его голосе слышится упрек. Он так придавил ее к столу, что Джузеппине кажется, он овладеет ею сейчас же, немедленно, не думая о том, что их услышат. Она отталкивает руку, задирающую ей подол, вырывается из его объятий.
Но и она чувствует в теле дрожь, предательское желание, которое трудно сдержать.
– Нет. Отпусти меня, я сказала!
Паоло останавливается.
Он берет ее за руку и ведет в комнату. Раздевает. Она не открывает глаз, пока муж ищет любовь, которую она должна дать ему.
В соседней комнате, за занавеской, служащей дверью, Иньяцио проснулся от холода. Всматривается в темноту. Вслушивается.
На следующее утро Джузеппина встает затемно. Наскоро одевается. Муж спит. Она не смотрит на него.
Открывает двери. Зима безжалостно набросилась на Палермо.
Не считая редких прохожих, идущих к бухте Кала, площадь Сан-Джакомо пустынна. Джузеппина зажигает огонь, чтобы было чуть светлее, нарезает хлеб, достает мед. Берет миску с сыром и ставит на стол. На пороге появляется Виктория, бормочет: «Доброе утро» и уходит одеваться.
Внезапная острая боль заставляет Джузеппину замереть, положив руку на живот.
Ее учили, что детей посылает Господь и отказываться от них – смертный грех. Говорят, Бог дал, Бог и взял, она верит в это и знает, что Он накажет ее, если она навредит своему ребенку. Но как быть, если у нее нет никаких чувств к нему? С Винченцо все было по-другому, она привязалась к нему еще до того, как он появился на свет. Жизнь, которая сейчас растет внутри нее, совсем чужая…
Нет, возможно, это вопрос времени, повторяет она, стараясь убедить себя. Нужно привыкнуть, природа возьмет свое, снова научит быть матерью.
А может, грех уже в том, что она больше не хочет детей?
Эта мысль будет преследовать ее долгие годы. Она – как гвоздь, который проворачивают внутри.
Еще один приступ. Нужно сесть, глубоко подышать. Входит Виктория.
– Тетя, что с вами?
– Ничего, прихватило немного, по-женски.
Виктория еще ребенок, но многое уже понимает.
– Посидите. Я все сделаю, – говорит девочка. Она расторопна и умна. Накануне вечером она слышала звуки, доносившиеся из тетиной комнаты, сообразила, что к чему. Виктория твердо знает: она найдет себе мужа, который не будет командовать дома, как ее дядя. Она хочет, чтобы муж уважал ее, выслушивал, и неважно, что тетя считает, что так не бывает.
Вскоре вся семья собирается за столом. От дверей тянет холодом.
Едят быстро, втянув головы в плечи. Иньяцио и Паоло заворачиваются в плащи и уходят, один направляется в таможню, другой – в лавку.
Но Паоло возвращается. Подходит к жене, обнимает ее.
Джузеппина не отвечает на ласку, смотрит, как он уходит.
Подмести пол, убрать постели, почистить овощи, натереть до блеска кастрюли. Виктория возвращается с посиневшими от холода руками. Она принесла воды из фонтана. Винченцо хочет гулять, просится во двор. Усталость Джузеппины растет с каждой минутой, вместе с болью в животе. Она хотела бы отдохнуть, но нельзя: еще стирка, и надо варить щелок. Пот течет у нее по спине и меж грудей.
Внезапно Виктория замирает.
– Тетя… – бормочет она, прикрыв рукой рот. – Что с вами?
Джузеппина опускает взгляд. Темные пятна на юбке.
– Это…
Джузеппина вдруг понимает, что тепло, которое она ощущает меж ног – это не пот, а кровь. Ей становится страшно, голова кружится. Она тихо просит девочку сбегать к повитухе и падает без чувств.
Босиком по блестящей от дождя мостовой Виктория спешит на виа Сан-Себастьяно. Поскользнувшись, падает, встает и бежит дальше. Нужно отыскать Мариуччу, вроде это она повитуха из Баньяры. Паоло говорил, что в лавку приходят женщины и девушки, просят дать им трав, которые она советует.
Девочка находит нужный дом.
– Тетушка Мариучча, у моей тети кровотечение! – кричит она, испугавшись, что последний оплот, все, что осталось от ее семьи, тоже рухнет. – Она упала в обморок! Скорее, скорее!
– Кто, кто? – В окне появляется женская голова в платке.
– Донна Джузеппина, жена дона Флорио. Скорее!
– Святая Анна, спаси и помилуй!
Голова исчезает. Слышен громкий топот по лестнице, и вот уже Мариучча с корзиной в руках стоит перед Викторией.
– Успокойся. Рассказывай, что случилось?
– Мы хотели стирать белье, и я заметила, что у нее испачкано платье.
Вдруг знакомый голос перебивает ее:
– Виктория? Что ты здесь делаешь?
– Дядя Иньяцио! – Девочка бросается в объятия дяди. Не может сдержать рыданий.
– Что случилось?
Виктория рассказывает, что произошло, Иньяцио бледнеет.
– Как… она беременна?
Девочка дрожит от холода, мотает головой.
– Я ничего не знаю, дядя.
Иньяцио обнимает племянницу, укрывает ее своим плащом.
– Микеле, отнеси товар на склад и скажи Паоло, чтобы шел домой. Быстро!
Они бегут к площади Сан-Джакомо.
Мариучча опередила их.
Она на коленях, склонилась над Джузеппиной. Та пришла в себя, беззвучно плачет. Платье завернулось высоко, до самых бедер. Из соседней комнаты доносятся крики Винченцо. На полу – пятно крови.
– Виктория, иди к Винченцо, успокой его, – шепчет Джузеппина.
Девочка послушно идет в комнату, не в силах оторвать глаз от пятна на полу. Крик ребенка внезапно стихает.