Лягушка Баскервилей
Шрифт:
– Добротеево – город. Небольшой, но со всеми приличествующими атрибутами и магазинами. Там даже казино имеется, – усмехнулась Валя.
– Хорошо, спасибо за совет.
– Пока.
– Погоди!
– Что?
– Валь, реши задачку, – не утерпела я.
– Какую?
– Для первого класса.
– Зачем?
– Ну пожалуйста!
– Говори.
– Петя и Ваня ели яблоки, первый слопал, дай бог здоровья мальчику, шесть штук, второй половину. Сколько всего плодов съели дети?
– Шесть с половиной, – особо не задумываясь, выпалила Валя.
– А вот и нет! Девять!
– Почему? – возмутилась Валя.
– Потом
Глава 19
Елена Николаевна встретила меня более чем ласково.
– Вы от Валентины Алексеевны? Она звонила, просила оказать содействие. Чем могу?
– Ну, для начала разрешите подарить клинике телевизор, – торжественно объявила я. – Куда его поставить? И…
Договорить мне не дали: дверь в кабинет Пацюк распахнулась, на пороге замаячила толстая баба, сильно смахивающая на курицу. Когда тетка раскрыла рот, сходство с наседкой увеличилось – голос сотрудницы клиники был нервно кудахтающим:
– Елена Николаевна! Милая! Нам привезли телик! И видик! И кучу кассет с дисками! Там всего полно! Ох! Ах! Ух!
– Ангелина Федоровна, успокойтесь, – приказала Пацюк, – пусть Игорь аппаратуру в гостиной устанавливает.
Баба выпучила глаза:
– Экран здоровенный! Колонок полно! Это домашний кинотеатр! Ох! Ах! Ух!
– Идите, Ангелина Федоровна, проконтролируйте Игоря, – терпеливо велела главврач.
Едва шебутная тетка скрылась, Елена Николаевна обратилась ко мне:
– Огромное спасибо. Для нашего контингента лишиться сериалов смерти подобно. Да и не имелось у больных шикарной техники, работал старенький телевизор, еще в советские времена купленный. Как сломается, хоть плачь. Правда, есть у нас народный умелец, Сеня Варавин, он-то телевизор и ремонтировал. Но в последний раз не сумел, пришел и говорит: «Уж простите, Елена Николаевна, только „Рубин“ умер навсегда». Я голову сломала, где новый раздобыть. В бюджете клиники приобретение телевизора не предусмотрено. А тут вы! Теперь и не знаю, как благодарить!
– Вы всех своих больных помните? – перевела я беседу в нужное русло.
– В основном, – обтекаемо ответила Пацюк. – Вас интересует конкретный человек? Если назовете фамилию, имя и отчество, то можно из архива историю поднять.
– Королькова Лариса Анатольевна.
– Кто? – отшатнулась врач. – Почему вы о ней спросили?
Я удивилась столь бурной реакции, а Пацюк, моментально взяв себя в руки, попыталась принять равнодушный вид.
– Лариса Королькова умерла.
– Это точно?
Главврач воззрилась на меня с удивлением:
– Не поняла ваш вопрос.
– Ну, она и в самом деле скончалась?
– Конечно, есть заключение о смерти, – серьезно ответила Пацюк. – В нашей системе строжайшая отчетность.
– Отчего она ушла на тот свет?
Елена Николаевна замялась, потом вдруг спросила:
– А Валентина Алексеевна не говорила?
– Нет.
– Королькова покончила с собой.
– В вашей клинике подобное возможно?
Пацюк осторожно поправила прядь волос, выбившуюся из гладкой прически.
– Всего лишь второй случай за все время моей работы, – неохотно призналась она. – Очень неприятная
– Каким образом Королькова свела счеты с жизнью? Можно взглянуть на ее историю болезни?
Пацюк вытащила сигарету.
– Наш контингент специфический, больные люди не отвечают за свои поступки. В палатах, как говорится, всякой твари по паре. Я медик и обязана лечить человека, но не просто бездумно давать таблетки, а попытаться понять, что послужило причиной беды. И еще мне предписывается относиться ровно ко всем, врач не может иметь любимчиков. Но в действительности получается иначе. Вот в девятой палате содержится Федорова Нина. Она убила четверых своих детей, мал мала меньше. Попросту придушила подушкой. По какой причине? Лишь из благих побуждений. Нина объясняет свое поведение проще некуда – она поняла: человек не всегда остается молодым, тело стареет и умирает. Федоровой от этой мысли стало плохо, и баба решила удавить малышей, чтобы те не узнали старости. «Вот я помру, – рыдала Нина в кабинете у следователя, – и че с ребятками будет? Станут дряхлыми – кому нужны? Пойдут побираться с протянутой рукой. Лучше я их сама похороню, честь по чести, красиво, с блинами на поминках».
– Она сумасшедшая! – вырвалось у меня.
Елена Николаевна потыкала окурком в пепельницу.
– Ясное дело, Федорову нельзя назвать адекватной. Только мне трудно с ней общаться. Еще хуже обстоит дело с Тамарой Потемкиной. У той имелась сестра, Наташа. У девушек умерла мать, на похороны собралась вся семья, и Тамара впервые увидела парня, сына одной из своих дальних родственниц, он приехал специально из другого города, чтобы поучаствовать в скорбной церемонии. Тамара моментально влюбилась в юношу, а через месяц она убила Наташу. Как думаете, почему? Сразу сообщу: преступление связано с ее стихийно возникшим чувством.
– Девушка приревновала сестру?
– Ваш ответ – это слова нормального человека, – спокойно продолжала Пацюк, – рассуждения Тамары иные. Наташу она отравила, чтобы в семье снова случились похороны, тогда девушка вновь увидит свою любовь, парень непременно приедет для участия в погребальной церемонии.
– Ужасно, – поежилась я.
Пацюк снова вытащила курево.
– У нас в каждой палате по ужасу сидит, кто тихий, кто буйный. Попадаются и симулянты, порой очень талантливые.
– Вернемся к Корольковой, – решительно заявила я. – Дайте взглянуть на историю ее болезни.
Елена Николаевна зябко передернула плечами.
– Сразу не могу, надо заказать из архива, ждать неделю, да и ничего особо интересного там нет. Лариса отравила мужа. Ситуация проста, словно таблетка аспирина. Обеспеченный, зрелый мужчина, вдовец, встречает совсем молоденькую девушку и теряет голову. Ларисе страстно хотелось вырваться из нищеты… Она почти ничего не говорила мне о своем детстве, только что воспитывалась в бедной семье, особых подробностей о Корольковой я не знаю. Она весьма неохотно вспоминала прошлое – похоже, ни в школьном возрасте, ни в юности с ней ничего хорошего не происходило. И тут Сергей. Ну и наплевать, что у мужчины младшая дочь – ровесница Ларисы. Корольков оказался заботлив, внимателен и, на взгляд молоденькой жены, очень щедр. Девушка впервые почувствовала себя счастливой.