Лягушка в молоке
Шрифт:
Вождя такое решение более чем устраивало. Ведь если бы желающих не нашлось, пришлось бы вести незваную гостью в свой вигвам, а делать этого почему-то не хотелось.
– Хорошо, - величественно кивнул Белое Перо.
– Отведите её отдыхать.
Пройдя за спинами сидевших у костра мужчин, Утренняя Кувшинка подошла к напряженной, как натянутая тетива, девушке и поманила за собой.
– Надо бы сообщить другим старейшинам о такой находке, - вполголоса проговорил Колдун.
– Утром пошлю кого-нибудь, - вздохнув, согласился вождь.
"Надо же, как больно щиплется этот противный старикашка!
–
– Но сейчас, вроде, все не так плохо? Сюда вел Чисан с топором, отсюда - Ясина с кучей подружек. Надеюсь, больше не посадят в тот вонючий вигвам?"
На самом деле она испытывала огромную благодарность за это. "Индейцы" её просто спасли либо от разрыва мочевого пузыря, либо от стыда.
Тогда, втолкнув её внутрь, Чисан завесил вход облезлой шкурой с рваными краями и шумно уселся снаружи.
Сейчас эти воспоминания вызывали у девушки улыбку, но тогда было не до смеха. С радостью убедившись, что в жилище нет никого и ничего кроме разложенных по полу шкур, пары корзин с какими-то плошками да еле теплившегося очага в середине, Фрея отыскала в золе острый кусок кости, выкопала ямку в плотной земле и вернула себя к жизни. Затем засыпала место преступления и только после этого перевела дух. Неприятного запаха она не боялась. В вигваме так воняло, что резало глаза.
Увы, эйфория сменилась голодом и жаждой. К счастью скоро пришла незнакомая женщина, принесла кусок вареного мяса и кувшин с водой. Мясо оказалось холодным, волокнистым и таким жестким, что приходилось его буквально грызть. Тем не менее, она съела все. Сытый желудок помог обрести способность соображать. Мысли в голове крутились довольно мрачные. Незнакомая странная одежда, язык, отсутствие телефона и многих вещей, название которых она не помнила, но которые обязательно должны были быть. Все это ясно и недвусмысленно давало понять, что её занесло куда-то очень далеко от дома.
Так долго сдерживаемые слезы, наконец, брызнули из глаз. Но девушке ужасно не хотелось, чтобы кто-то услышал её плач. Поэтому она тихонько подвывала, крепко закрыв рот руками. Вдруг что-то кольнуло её в ногу выше щиколотки. Фрея машинально почесалась. Затем последовал новый укол, потом еще один уже в руку у локтя. Вскоре выяснилось, что шкуры, на которых она с таким удовольствием себя жалела, населены какими-то маленькими, прыгучими и кусачими букашками. Вот тут она не выдержала и, завыв в голос, принялась ругаться. Знакомые, но непонятные слова вылетали одно за другим, прогоняя апатию и обреченность, добавляя злости, подстегивая волю.
Наверно поэтому девушка смогла не разреветься и не потерять голову, оказавшись лицом к лицу со сборищем "индейцев". Хотя ночь, костер и их суровые физиономии создавали довольно мрачную атмосферу. После посадки в кишащий мелкими кусаками вигвам Фрея не ожидала ничего хорошего от обвешанного цацками старика с блестящим колокольчиком на шее. Но уж никак не могла подумать, что он будет щипаться!
Потом толстяк сказал несколько слов, и выражение смуглых лиц окружающих заметно смягчилось. "Возможно, это был какой-то ритуал?" - подумала девушка, нисколько не удивляясь тому, что не только помнит это слово, но и прекрасно понимает его значение.
"Наверное, это их дом", - решила девушка, опускаясь на корточки, чтобы пролезть через вход, оказавшийся гораздо ниже, чем в том вигваме, где она сидела раньше.
Внутри было еще темнее, чем снаружи. Выпрямившись, она отступила в сторону, чтобы не загораживать дорогу Ясине, и тут же налетела на сложенный у входа хворост, одновременно что-то легонько оцарапало щеку. Отмахнувшись, Фрея поймала пучок сухих сеток. Опасаясь наткнуться еще на что-нибудь, она замерла, балансируя на одной ноге.
Послушалось громкое
– Фу-у-у-у-у.
Во мраке взметнулись искры, осветив склонившееся над очагом лицо девочки. Положив на затлевшие угли пучок сухой травы, она тут же поднесла к ним кусок белой коры. Затрещав, та ярко вспыхнула, сворачиваясь в трубочку.
Довольная собой девочка положила на неё охапку тонких сучьев. Через секунду тьма рассеялась, затаившись по щелям.
Ясина все еще продолжала болтать снаружи. Фрея отыскала место, куда можно поставить ногу, и с интересом огляделась.
Внутри это жилище значительно отличалось от того, где ей уже пришлось побывать. Те же четыре столба, поддерживавших крышу. Но поперечины между ними густо увешаны пучками разнообразных трав, сухих веточек и множеством мешочков. Напротив входа к неотесанным жердям привязана связка коротких копий и висел круглый футляр, полный стрел. Вдоль стен стояли разнообразные корзины с крышками и без, тюки, кувшины.
Шкуры не валялись на земляном полу строго как попало, а лежали уложенными в три аккуратные кучи, или скорее лежанки, со свернутыми валиками вместо подушек. Одно такое ложе располагалось напротив входа. В неясном свете костра девушка увидела за ним висящие на стене кривые палки, топорики и какую-то круглую штуковину с непонятным рисунком и перьями по краям. Там же стояли два длинных копья.
Второе ложе, значительно больше, было справа от неё. По сравнению с первым оно казалось придвинутым ближе к стене вигвама, где в ряд стояли корзины. А третье слева. Совсем небольшое, так что едва хватало места улечься одному человеку.
Фрея потянула носом. Сравнение опять оказалось в пользу этого вигвама. Запашок здесь стоял не такой резкий. Едучую вонь перебивал аромат развешанных повсюду сухих трав.
Она подняла взгляд. У самого дымового отверстия что-то висело. Приглядевшись, девушка поняла, что это снятые шкуры, натянутые на какие-то конструкции из прутьев.
Чтобы увидеть все это, хватило нескольких секунд. В вигвам, низко пригнувшись, забралась хозяйка. Увидев Фрею у самого входа, она что-то строго сказала девочке. Та ответила, капризно дернув худенькими узкими плечами.
Покачав головой, Ясина осторожно взяла девушку за рукав и, подведя к широкому боковому ложу, сказала:
– Бизан.
Фрея растерянно улыбнулась.
Женщина села на шкуры, потянув её за собой.
Скрестив ноги, девушка с любопытством стала ждать, что будет дальше.